– Погоди, Фарик! – прервал я ученика. – Пространный экскурс в историю сейчас никому не нужен – излагай по сути вопроса: «Что может человек в состоянии сентори, как я там оказался и чем оно чревато для моего организма?» Мне вовсе не хочется, покинув однажды свое тело, остаться на веки вечные в образе нематериального духа, пусть даже практически всемогущего.

– О чем вы говорите?! Какой нематериальный дух?! Высшая цель бытия – приобщение к славной когорте богов – вот что такое сентори! О нем мечтают миллионы, пытаются достичь тысячи, а достигают единицы! Вы получаете практически неограниченные возможности и статус Творца или Разрушителя на ваш собственный выбор. Зажечь или погасить звезду для вас будет плевым делом, а о том, чтобы мимоходом создать себе любую телесную оболочку, и говорить излишне! Каким образом вам удалось подняться до уровня сенто, ничего определенного сказать не могу. Иногда мне кажется, что вы вовсе не тот, за кого себя выдаете: может быть, именно вы и есть тот самый Аэрин?..

Озвучив последнюю мысль, юноша неожиданно умолк и уставился на меня, как на полномочного посланца самого Создателя. В его широко распахнутых глазах одновременно читались ужас, изумление и восхищение. Мне показалось, что он вот-вот грохнется предо мной на колени и начнет в религиозном экстазе стучать головой о землю.

– Не суетись, Фарик, – как можно спокойнее, чтобы случайно не спровоцировать вспышку неуправляемого фанатизма, я обратился к ученику: – Успокойся и пораскинь чуть-чуть мозгами. Да, Эриния и Шестипалый являлись ко мне во сне и величали богом, но кое-кто называл меня Вызванным. Это тебе ни о чем не говорит?

– Вызванный или Аватар – проекция высшей духовной сущности Создателя на какое-либо смертное существо, призванное для осуществления божественного промысла, – зажмурив глаза, Фарик бесцветным голосом процитировал научное определение мудреного слова.

– Насчет божественного промысла и всяких проекций – фиг вам! – В подтверждение своих слов я сложил пальцы обеих рук в известную фигуру и вознес над головой. – Я – Коршун – знаменитый вор, а не какая-то проекция, и никакие боги, даже сам Всеблагой Создатель, не заставят меня действовать помимо моей собственной воли! Так что прикуси язык, умник, насчет всяких там Аватаров, даже если меня кто-то и вызвал – действую я только согласно своим желаниям, добровольно и по собственному убеждению!

Для пущей убедительности, кроме безобидного фига, я продемонстрировал небесам еще парочку жестов позабористее, сопроводив их витиеватым словесным узором, составленным экспромтом из нехитрого набора стандартных крепких словечек. Присутствие девушки ничуть не смутило меня, поскольку ущемленное и оскорбленное до глубины чувство самоуважения требовало незамедлительного выброса негативной энергии. Это же надо такое ляпнуть, будто Коршун – жалкая марионетка в чьих-то руках! Аватар!.. Хрен вам, а не Аватар!..

Так я распалял себя минут пять, пока не наткнулся на веселый, скорее насмешливый взгляд начальника экспедиции. Именно этот взгляд мгновенно погасил бушевавшую внутри меня бурю. Весь мой гнев куда-то пропал, в глазах прояснилось.

– Ты все сказал? – спросил он нарочито мягким голосом. – Получается, ты у нас герой, которому плевать на Провидение, судьбу, самого Создателя, не говоря о богах помельче. Значит, ты сам добровольно, по собственной инициативе, исключительно удовольствия ради, оставил насиженное место и рванул что есть мочи в это пекло. Не так ли, Коршун?

Я опустил голову, поскольку аргументы короля крыть мне было абсолютно нечем. Если посмотреть объективно, все, что со мной происходило последние недели, фактически никак не зависело от моей воли и зачастую полностью игнорировало мои собственные желания. Сами посудите: разве устроенный и вполне довольный жизнью человек с бухты-барахты все бросит и сломя голову помчится к черту на кулички? Теперь до меня начало доходить, что с того момента, как я стал счастливым обладателем загадочной шкатулки, все в моей жизни подчинялось лишь одной цели, и некто или нечто упорно подталкивало меня только в одном направлении. Крыса, бегущая по узкой извилистой трубе без ответвлений и разрывов, к хвосту которой привязана тлеющая тряпка, – вот кто ты такой, Коршун. При таком раскладе мнить себя героем, неподвластным чужой воле, было, по меньшей мере, смешно, а по большому счету, очень здорово попахивало фанфаронством.

– Учитель, не расстраивайтесь вы так, – Фарик первым понял, какая сумятица творится в моей душе, и как мог постарался прийти мне на помощь, – если бы ничего этого не было, мы не повстречали бы Патрицию и не вырвали ее из лап Каракурта.

– Не нашли бы капище и не стали богачами, – добавил Брюс.

Не знаю, что понял из всего вышесказанного Трол, но его аргумент окончательно убедил меня в том, что долгое и утомительное путешествие не было напрасным:

– Корша сильная, добрая. Она спасать Трол, побеждать злая эльва, нравиться Варвара. Корша – настоящая герой. Трол любить брат Корша.

Против хвалебных словоизлияний аборигена, в принципе, я не возражал, единственное, о чем он мог бы лишний раз не упоминать всуе – имя моей отставной подруги. Кажется, той ночью в лагере старателей не только мы с хозяйкой не сомкнули глаз до утра, но и кое-кому также не спалось.

– Ты прав, Трол. Коршун – герой хоть куда. – Комментарий зеленоглазой бестии не заставил себя долго ждать. – Особенно в тех случаях, когда выпадает возможность охмурить первую встреченную им наивную девицу.