Другая ветвь социализма — коммунистическая идея еврейского идеолога Карла Маркса, которая также предполагает дружное справедливое сплоченное общество, но общество — бесклассовое, без крупной частной собственности, однородное, причем эта однородность и бесклассовость на первом этапе достигается жестокими кровавыми методами путем ограбления и даже физического уничтожения правящих и благополучных классов. Коммунистическая идея также предполагает достижение социализма.

Но если у фашистской идеи капитализм-социализм был конечной целью, и Муссолини эту цель достиг за 6-7 лет, а Гитлер в более тяжелых условиях в Германии — за 3-4 года, то коммунистическая идея К. Маркса теоретически предполагает социализм на промежуточном этапе. А затем предполагается его развитие до некой идеальной формы самосознания и общественного сознания — коммунизма, при котором реализуется уже не принцип «от каждого по возможностям, каждому по результатам», а — «от каждого по возможностям, каждому по потребностям», где имеется ввиду такой высокий уровень сознания, что когда при отказе от денег откроют бесплатные супермаркеты или просто склады, то народ не попрет хапать — сколько ненасытно желает каждый, впрок и чтобы спекульнуть — когда всё расхапают, и наступит дефицит товаров, а — все очень сознательные подобно аскетам и альтруистам, сознательно ограничивают свои темные порывы, желания много хапать, много есть и мало работать, а берут минимум по потребностям и работают, как сознательные — много, эффективно и без принуждения.

Конечно, коммунистическая идея выглядит более красиво и привлекательно, особенно для романтических полуинтеллигентов и полуграмотной молодежи, но она не учитывает, сознательно игнорирует фундаментальный закон Космоса, всего Мира — Закон разнообразия, который, как данность этого Мира, на которую человек никак не может повлиять, полностью опровергает красивые и коварные политтехнологические лозунги всеобщего равенства. Идея «коммунизма» К. Маркса — это не его идеалистическая ошибка «романтика», но мощная технология этого коварного прагматика, модернизировавшего такую же мощную масонскую технологию достижения власти, апробированную на французских революциях и прочих европейских 19-го века, для достижения власти сторонних лиц в монолитном национальном обществе, в первую очередь для свержения власти в традиционном многие века национальном обществе — монархическом. Для тех, кто не все мои книги читал, отмечу, что эту коварную политтехнологию К. Маркса, этого «Эйнштейна» в общественных науках, впервые успешно примененную Лениным-Бланком в 1917 году для захвата Российской империи, я подробнейшим образом анализировал в книге №3 этой исторической серии, в действии — в книге №5, и действия захватчиков-политтехнологов в захваченной стране — в книге №6.

Можно обратить внимание на ещё один утопический, очень лживый, даже издевательский элемент коммунистической идеи, на один из основных постулатов К. Маркса, который вопреки всякому здравомыслию и логике утверждал совершенно безрассудную опасную анархическую мысль — государства, как жизненно важной структурной формы самоорганизации народа, общества при коммунизме не должно быть. Но на деле, в реальности, при Ленине и Сталине государство не только сохраняется, не только играет важную роль главного регулятора в обществе и экономике, роль плановика и управленца, но, в отличие от фашизма, играет не доминирующую роль, а имеет в руках коммунистов абсолютную диктаторскую власть во всех сферах жизни общества; и это уже не теория, а многочисленные бесспорные исторические факты.

После того как в Европе и других частях планеты узнали о кошмарных, ужасных, кровавых деяниях коммунистов, марксистов-ленинцев в захваченной ими Российской империи, то коммунистическая идея сильно померкла и потеряла огромное количество сторонников, и коммунисты не смогли захватить власть даже в почти идеальных для них условиях — в сильно ослабленной во всех отношениях после проигрыша в Первой мировой войне Германии. Но когда на фоне этого планетарного кризиса капитализма стали вспоминать мрачные пророчества по поводу его долгожительства, и особенно — когда в начале 30-х годов забытая многими Россия благодаря Сталину стала резко подниматься, возрождаться в ипостаси Социалистического Советского Союза, который стали расхваливать даже знаменитые европейские писатели, то коммунистическая идея в Европе стала возрождаться, оживать, приобретать популярность и новых сторонников.

«Единственная страна, сумевшая уничтожить безработицу — это Россия. Россия смогла разрешить проблему безработицы, потому что развитие промышленности совершается в интересах всей страны, а не отдельных капиталистов», — аргументировал необходимость брать пример с СССР на митинге испанец Ларго Кабальеро.

На третий год капиталистического кризиса — к 1931 году обе силы: националисты-фашисты-«черносотенцы» и «интернационалисты-коммунисты» и социалисты имелись в Испании в довольно большом количестве. Испанских коммунистов было около 20 тысяч. Ещё примерно тысяч 50-70 было испанских троцкистов. Немалой и очень влиятельной силой в Испании были масоны, для которых разрушить одну из последних оставшихся европейских монархий и захватить оплот европейской «Святой инквизиции», официально упраздненной только в 1843 году, было принципиальным делом в их борьбе с церковью за умы людей, за замещение «библейского проекта» своим, и за власть. Тем более, что, несмотря на 5 неудачно организованных ими революций в Испании в 19 веке — монархия устояла, король в Испании продолжал править.

И стоит указать ещё на одну силу в Европе, особенно в Испании, — на стыке отрицания трех сил: «загнивающего» капитализма, дискредитировавшего себя огромной кровью в России, Венгрии и Германии коммунизма, и подозрительно урезающего права и навязывающего обязанности фашизма получил распространение в испанском обществе нигилизм. А неизбежный результат вроде очень пассивного нигилизма-пофигизма — это появление его перевёртыша — очень активного бесшабашного, агрессивного анархизма, анархистов, в данном случае испанских «раскольниковых» и «базаровых» с горячей кровью матадоров. Идеологический постулат анархистов проще некуда — я свободен, моя воля ничем не ограничена, я могу делать всё, что пожелаю, несмотря на всё и всех. Стоит отметить, что определенное количество людей с анархическими настроениями в любом обществе есть всегда — это с одной стороны — потенциальные «обломовы», самоубийцы и прочие «мертвые души», а с другой стороны — потенциальные преступники, террористы и революционеры; как промежуточный этап взросления он характерен и определенной части молодежи. Явление анархизма усиливается по понятным причинам — в период тяжелых экономических и социальных условий жизни, а в данном случае в затяжном кризисе с тяжелыми последствиями. И в начале 30-х годов в монархической Испании анархистов было намного больше коммунистов — около 2-х миллионов, объединенных в различные организации.

При этом стоит обратить внимание на важную вещь анархизма, — на первом этапе в лучшем случае — не созидательный, а в большинстве случаев — агрессивный разрушительный анархизм появляется закономерно и спонтанно, но затем, как правило, он подхватывается «чьей-то» умной рукой для большего целенаправленного разрушения существующего порядка, стабильности общества, власти, государства, «старых» устоев и порядков. Анархисты — это, как правило, пассионарные молодые люди: полуграмотные студенты и прочие молодые полуинтеллектуалы и полуинтеллигенты, которые в коварных «революционных» руках превращаются в грозную силу разрушения и захвата власти. И в последние два столетия истории человечества силу анархистов в разрушительных целях использовали исключительно масоны и коммунисты, и соответственно — национальное ядро этих двух «революционных» сил. Ни одному патриоту, «черносотенцу», националисту, догитлеровскому или внегитлеровскому фашисту, да и Гитлеру, в голову не приходило для защиты своей Родины, Отчизны использовать анархистов. Поэтому огромное количество анархистов в Испании имели однозначный политический окрас, — они были на стороне левых, хотя и умудрялись многократно разругаться с коммунистами и из-за тактических разногласий даже с ними подраться.

Стоит в этой теме перебросить «мост» в современность. У современного российского гражданина хотя бы со школьным советским прошлым на клеточном или на генном уровне слово-понятие «фашизм» воспринимается резко однозначно — негативно по понятным причинам. Поэтому, когда после избрания в 1996 году на второй срок президентом России Б. Ельцина маленькая группка олигархов произвела прихватизацию основных общенародных природных и рукотворных ресурсов страны, то для удержания и укрепления этой ситуации, для её стабилизации и законсервирования были приняты следующие две меры: во-первых, — усиление олигархической власти путем смены в 1999 году слабого марионеточного недееспособного и дискредитировавшего себя президента на более молодого, энергичного и сильного, который тут же объявил политику стабильности в стране, и эту «стабильность» — как тост «За нашу победу!» — каждый понимал по-своему. Конечно, — больше всех этому радовались олигархи: Вексельберг, Фридман, Дерипаска, Абрамович и им подобные. Бескровный маскировочный мини-спектакль с Березовским и Гусинским умных людей не одурачил; в стороне от «истории стабилизации» стоит история личной неприязни Путина с Ходорковским.