Сверкающий клинок со свистом вырвался из кожаного чехла.

***

Вымощенные яшмой и сердоликом ступени уходили в круглый двор с открытым сводом. Оттуда слышался плеск фонтанов и щебет птиц. По обе стороны широкого коридора тяжёлые бархатные занавеси скрывали комнаты прекрасных наложниц морского князя. У каждой из занавесей чадила резная курильница, источая приятное сладковатое благоухание. Вдохнув запах непонятной смеси, Флоя с удивлением ощутила, как успокаивается бьющееся в тревоге сердце и утихает бешенный пульс в висках.

Флою сопровождала одна-единственная женщина-страж, поскольку стражникам-мужчинам вход в опочивальню был запрещён. Высокая, крепкая, в свободных, удобных для боя и бега штанах и рубашке, стражница была вооружена всего лишь пальмовой тростью, но Флоя с первого прикосновения её тяжёлой руки поняла, что с таким противником ей не справится, даже если бы Калиган обучил её боевым приёмам.

Мимо Флои проплывали девушки в шёлковых одеяниях, на ходу приветливо улыбаясь незнакомке. В их глазах и улыбках Флоя не заметила и тени скрытой враждебности: это противоречило её стойкому убеждению о наложницах, среди которых царит ненависть и зависть друг к другу, а каждая новенькая воспринимается ими как опасная соперница… А в том, что Тан-Эмар отправил её сюда не просто к лекарю, Флоя уже успела догадаться.

По извивающимся, устланным коврами ступеням Флоя со своей надзирательницей вышли во двор, вдохнув аромат прекрасного сада. Его великолепие захватывало дух: бутоны живых роз, анемонов, гиацинтов, фонтанчики, бассейны, над которыми стоял лёгкий пар, выложенные из белого и чёрного мрамора, украшенные драгоценными камнями. На самом дне сквозь прозрачную воду просматривались удивительные раковины.

И повсюду были кораллы. Они украшали стены, колонны, перила, ложа, сделанные в виде раскрывшихся перламутровых раковин, серебряные зеркала, расставленные вокруг.

Аромат сада мягко ударил в голову, отчего Флоя остановилась и зажмурила глаза. Коралловая опочивальня заворожила дух! Ни одна из наложниц не выглядела здесь опечаленной или угнетённой. Неизвестно, сколькие из них попали сюда насильно, сколькие – по своей воле, но, судя по их лицам, добровольно покинуть этот дворец не согласилась бы ни одна из них.

«Оставайся. Оставайся и ты», – зашептали отовсюду мягкие голоса.

В заворожённое сознание Флои потекла сладкая река мечтаний. Придворная самого могущественного островного правителя! Собственные комнаты, устланные и увешанные драгоценными камнями, шкатулки с украшениями, какие ей и не снились. Атмосфера красоты и добра, никакой злобы, никакой зависти…

«Предать себя?» – воспротивилось достоинство.

«Нет. Пожить немного для самой себя. Только до конца войны, чтобы не видеть этих бед, этих смертей и ужасов, творящихся на проклятой амархтонской земле. Пережить, переждать. Ты столько настрадалась, неужели не заслужила нескольких недель в этом уголке счастья?»

Голова приятно кружилась. Весь замысел побега, который она так тщательно продумывала, расплывался и улетал. Забывались все углы, повороты и переходы, столь тщательно подсчитанные девушкой. Куда бежать? Из этого неземного великолепия – в гарь и смерть амархтонской печи?.. О, как здесь прекрасно! Как счастливы все эти девушки! Здесь она будет желанной, будет окружена всем, всем, всем, о чём мечтала и не смела мечтать!

…Вдруг она вздрогнула и открыла глаза. Сердце её вновь забилось в волнении – она уловила неспокойный пульсирующий зов. Зов Поиска! Её ищут! Никта!

Наваждение! Проклятое наваждение!

«Как я могла?! Как я поддалась этим чарам?!»

Отбросив наваждение, Флоя незаметно поднесла к своим губам и выпила из крошечного, припасённого в складках одежд пузырька едкую жидкость. И так же незаметно растёрла пальцами серый порошок и сыпанула его в оба рукава своей льняной рубашки под халатом.

«Несчастные рабыни, – подумала она, глядя на купающихся и лежащих девушек. – Вас искусили, одурманили. Вы поверили в ложь, в подлое марево, в иллюзию, что окружены счастьем. И только в редкие мгновения, когда воспоминаниям удаётся ослабить чары, вы ощущаете, насколько пусты, одиноки и несчастны… И осознавая это, вы снова отдаётесь дурману призрачной жизни, чтобы не испытывать больше страшной тоски. У вас отняли свободу чувствовать и осознавать».

Жалость смешалась с ненавистью к морскому князю, его сановникам и всей этой порочной обители островной власти. Глаза загорелись, вспыхнули щёки… Но это уже началось действие эликсира.

Стражница возвращалась с почтенного вида стариком, за которым семенила немолодых лет служанка с большой лекарской сумкой.

– Вот она, почтенный. Её имя Флория. Пресветлый князь велел осмотреть её.

Близоруко щурясь, лекарь приблизился к девушке.

– Флория означает «лесной цветок», верно? – добродушно улыбаясь, проговорил он. Старик знал своё дело и всегда был очень учтив с наложницами Тан-Эмара. – Что у тебя болит, прелестница?

– Кожа, – прошептала больным голосом Флоя. – Будто мурашки ползают.