Настя проснулась первой. Поначалу лежала с закрытыми глазами, вспоминая события ночи. То, что прошедшее не было сном, красноречиво выдавали объятия мужчины. Сильная, тяжелая рука была на прежнем месте. Впрочем, остальное тело тоже никуда не делось - спиной ощущала. Горячий и большой мужчина ровно сопел ей в затылок.

"О, Господи... Что я натворила!" - было первой осознанной мыслью. Но страшно или досадно не стало. Не вышло. Пыталась вспомнить, как в прошлый раз отговаривала себя от него, но взгляд упрямо сбивался на покрытую татуировками мужскую руку.

Символы, скорее всего, были кельтскими. Спирали, узлы и невероятные петли. Сложные, они сами по себе казались интересными рисунками, но объединяясь в узоры, превращались в загадочное письмо. Загадочное, как и сам мужчина. Настя перевела взгляд на его пальцы. Вроде ничего особенного. Пальцы как пальцы, с огрубевшими подушечками и коротко остриженными ногтями. Они одинаково хороши, чтобы держать клюшку или бокал вина. А еще они словно созданы были для прикосновений, причем, как оказалось, не только страстных, но и успокаивающих, заботливых. Его пальцы. Уже почти родные.

За произошедшее ночью все еще было стыдно, но на душе, к удивлению, царила странная и непривычная радость.

– И долго мне еще притворяться спящим?
– хрипловатый после сна мужской голос заставил вздрогнуть.

– Эмм... Доброе утро, - Настя попыталась выбраться из объятий, но Таранов не дал.

– Доброе.

– Андрей, послушай...

– Так, молчать!
– резко прервал он, подминая ее под себя.
– Я тебя уже как-то послушал. И к чему это привело?

Сдерживаясь, Настя сжала губы в ниточку и робко, из-подо лба взглянула на мужчину.

– Боишься?
– уже ласково спросил.

Опасаясь, что если откроет рот, то наговорит глупостей, она моргнула. Как же хотелось, чтобы Андрей оказался экстрасенсом. Пусть бы прочел все, а потом или ушел, или остался.

– Насть...
– мужчина тяжело вздохнул. Подбирать слова было чертовски трудно. Увиденное ночью не выходило из головы.
– Перекинуть бы тебя сейчас через колено да отшлепать.

– Не надо, - прошептала едва слышно, и уголки губ растянулись в робком подобии улыбки.

– Ну, да ладно. Успеется. Давай поступим так...

Барская, не перебивая, слушала капитана. Даже дышать старалась медленней и тише. В реальность происходящего не верилось.

Он говорил о планах на ближайшее будущее, об играх и ответственности, о выходных и ужинах, о Карле и Репине. Нехотя, скомкано признавался в неумении ухаживать "за дамочками из высшего общества" и сурово грозился всерьез отшлепать, если она вновь попробует строить из себя неприступную крепость.

Спустя пару минут, пламенный монолог прервался.

– Проклятие, Настя, ты меня вообще слышишь?
– мужчина грозно нахмурил брови.
– Я тут распинаюсь, как дурак, а ты, такое ощущение, что выпала из реальности.

– Я слушаю, - со смешком вырвалось у нее. Совершенно невозможно было смотреть на него, такого серьезного, полуголого, притом говорящего о каких-то планах и отношениях. Нет, эта реальность казалась слишком фантастичной.
– Ты что-то говорил о предстоящей неделе. Вот, видишь, я слушаю!

– Слушает она...
– Андрей вздохнул. Он тут, видите ли, предлагает ей начать все заново, как у всех нормальных людей, а она только ресницами хлопает и хихикает. Распахнуть бы этот тонкий халатик да проучить глупую, как следует. И какой черт его дернул начинать что-то? Продолжать - вот чем надо было заняться. С правильного пробуждения рядом с мужчиной и начать! Но сдержался.

– Барская, я между прочим, по твоей милости заработал такую эрекцию, что не знаю, как сейчас пойду к Борису, - сказал с обидой в голосе.

– Я чувствую...
– она действительно чувствовала. Стоило ему только устроиться поверх ее, как тут же и ощутила. Но, вопреки всему предыдущему опыту и собственным ожиданиям, тревожно от этого не было. Нисколечко. Волнительно, приятно, но не тревожно. Где-то из глубины души пришло четкое осознание: с ним безопасно, он сможет подождать.

Решив больше себя не мучить, Андрей откатился на край кровати и сел. По-собачьи потряс головой, прогоняя то ли остатки сна, то ли какие-то мысли. Не сводя с него глаз, Настя повернулась на бок.