Впрочем, никто и не пытался всеръез заставлять их принимать

отвратительное пойло внутрь. Через пару часов, абсолютно

добровольно, за общим столом они поставили свои собственные

питейные рекорды.

Иное дело – парни. Тут во всю работали самолюбие,

бахвальство, дурость. Все, пусть с разной частотой обращения к

спасительному тазику, с закуской, участливо подаваемой

старейшинами, но все(!) выпили. Я, согласно алфавиту, оказался

вторым и первым из парней. С моим опытом, выпить до дна

чертов бокал, не составляло особого труда. Настроился,

представил, что это пиво и не спеша, чтобы не поперхнуться,

осушил. Колбасу, огурцы, помидоры победно – демонстративно

вытряхнул в тазик. Возгласы восхищения положили начало

сомнительной славе в комсомольско – партийных кругах,

Валерий Варзацкий

избавиться от которой было не реально уже никогда. Скажу

честно – я и не желал.

Посвящение закончилось общим столом, за которым все

были равны, и пьяная ватага стала неуправляемой. В самом

начале обкомовские старейшины произнесли несколько

официозных, не к месту и времени сказаных, тостов,

стушувались, растворились. Стол, как на сельских свадьбах,

разделился на автономные «клубы по интересам». В вечерней

прохладе лимана звучали жесткие анекдоты, квалифицированый

мат, блатные песни, обкомовские сплетни. Кто-то затягивал «Не

расстанусь с комсомолом…», кто-то «Если друг оказался

вдруг…». Поэт читал стихи, журналист, со стаканом в руке,

собирал материал для газеты.

Включили музыку. Слившись в «секстанце» пары в

плавках и купальниках мгновенно образовали островок горячего

плотского наслаждения. Как после извержения подводного

вулкана, он начал стремительно расти за счет новых пар,

откалывающихся от «ледовика» стола.

Мелодии звучали одна за другой без перерыва, поэтому

жаждущие «добавить» выскальзывали из тесного пространства

«собачьего вальса» и «опрокидывали» сколько душа желает,

наливая из недопитих бутылок, сверкавших на столе. С ними

сурово чокались несколько коллег, так и не рискнувших

подняться на танцы. Говорить, ходить страдальцы разучились, а

утро встретили физиономиями в тарелках.

Несколько раз во время танцев выключали свет, при том

продолжительность темноты была разной, чтобы застать

врасплох. Визг, брань, обнаженные груди, приспущенные

трусики, наглые руки в срамных местах навсегда 25-м кадром

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

вошли в мою память. После каждого момента темноты на палубе

становилось свободнее. Пары загадочным образом исчезали.

Куда? Зачем?...

Цель

посвящения

была

достигнута.

Сплотились,

повязались, развязали языки. Хвалили обком за хорошую

традицию, клялись работать с удвоенной энергией. При

расставании обнимались и целовались.

Райком партии

В райком партии, вопреки известной истине, что в одну

реку нельзя зайти дважды, я таки «заходил» два раза. Первый раз,

как уже упоминал раньше, 4 месяца работал в отделе пропаганды

и с сотрудниками почти не пил.

Второй раз родной райком, в лице нового «первого»,

бывшего председателя райисполкома, с которым я плодотворно

сотрудничал,

работая

в

«комсомоле

«пригрел

на

коммунистической груди» «слугу Змия» после драматического

финала аспирантуры. Об этом когда-нибуть напишу, если будет

на то Божья воля.

Теперь я работал в орготделе. Мой кабинет был в

укромном месте, в своеобразном тупике, далеко за углом от

маршрутов начальства. Дорога к нему проходила мимо черного

хода, всегда открытого. В этом крыле небыло больше кабинетов

райкома партии. Только сектор учета райкома комсомола да еще

пустая комната между нами.

Кабинет имел два огромных окна, выходящих на север и

восток. Восточное давало прекрасный обзор внутреннего двора и,