— Даша, — охрипшим голосом позвала она горничную.

— Вставать будете? — появилась в дверях Дарья.

— От его сиятельства никаких вестей не было? — села на постели Вера.

— Нет, Вера Николавна, — отвела глаза девушка.

«Вот и ответ на все твои вопросы», — вздохнула Верочка, выбираясь из кровати. Не появился Бахметьев и к вечеру. Проведя ещё одну бессонную ночь, поутру Вера решилась написать ему. Она долго раздумывала над содержанием своего письма. Несколько раз начинала и, написав пару строк, рвала лист в клочья, не в силах подобрать нужных слов.

«Жорж, ваше долгое отсутствие вселило в меня опасения, что отныне вы более не нуждаетесь в моём обществе. Ежели это так, ответьте мне и не мучайте меня более своим молчанием. Лучше знать истину, какой бы горькой она не была, чем теряться в догадках и сомнениях В.В», — вывела она на листе и отбросила перо.

Нет. Она не станет более переписывать. Коли не нужна ему больше, так путь и напишет так. Что делать потом, она после придумает, но лучше знать правду, чем тешить себя пустыми надеждами. Отправив Никитку на Литейный, Вера заставила себя выйти на улицу, дабы не сойти с ума в четырёх стенах, ожидая ответа.

Конец октября в столице выдался довольно прохладным. Вдоль набережной дул пронизывающий ветер, но девушка, наклонив голову, упрямо брела в сторону Летнего Сада. Пасмурное небо грозило пролиться на землю холодным осенним дождём, голые ветки деревьев раскачивались из стороны в сторону. В такую пору мало находилось охотников совершить promenade (прогулка), и в парке было совершенно безлюдно. Присев на скамейку, Верочка низко наклонила голову, вспоминая свою встречу с Бахметьевым, в ту пору, когда она ещё была гувернанткой Аннет. «Я пришёл сюда ради вас», — вновь всплыли в памяти, сказанные им слова. Сердце заныло, горло сдавило, и слёзы подступили к глазам.

Вспомнилось, как гуляя здесь же вместе с Бахметьевым, она встретила старую княгиню Уварову. «Я понимаю, что поступила дурно, и мне очень совестно перед вами. Ежели вам понадобится помощь, знайте, мои двери всегда будут открыты для вас, что бы ни случилось», — прозвучали в голове слова, сказанные пожилой дамой. «Надеюсь, ваша помощь мне никогда не понадобится», — вспомнила Вера свой резкий ответ и усмехнулась. Кажется, наступил тот момент, когда она не отказалась бы и от помощи старухи Уваровой.

Что ж, коли его сиятельство и далее станет хранить молчание ей и впрямь ничего не останется, как только просить помощи у старой княгини. Поднявшись со скамейки, девушка побрела обратно, надеясь в душе, что за время её отсутствия что-нибудь да переменилось. Может быть, пока она, терзаясь грустными мыслями, бродила по столичным улицам, Жорж вернулся к ней и ожидает её в доме на Фонтанке.

Отпевали князя Уварова в маленькой семейной часовне, прилегающей к усадьбе. Желающих проститься с его сиятельством приехало немало, потому в церквушке у гроба собралось довольно много народу. Убитая горем вдова, опираясь на руку молодого графа Бахметьева, тихо роняла слезы, изредка всхлипывая и поднося платок к покрасневшим глазам. Мать покойника, старуха Уварова, спрятав опухшие воспалённые веки за густой вуалью, казалось, совсем отрешилась от происходящего. Губы её беззвучно шевелились, повторяя за отцом Силантием слова заупокойной службы. Генерал Епифанов, приехавший вместе со всем своим семейством, отдать последнюю дань уважения покойному, страдал от духоты. Он несколько раз поправлял тесный ворот мундира, не решаясь расстегнуть его. В очередной раз, потянувшись к шее, он нечаянно задел свечу в руках Караулова и пламя погасло.

— Pardonnez-moi (Простите меня), — сконфузился генерал, отодвигаясь от Петра Родионовича.

«Дурная примета», — нервно вздохнул Караулов, удручённо глядя на потухшую свечу, но зажечь её вновь не решился. Пребывание в маленькой часовне стало для него тяжким испытанием. Сердце колотилось в груди, испарина выступила на лбу и висках. Пот тонкой струйкой стекал за шиворот и дальше по позвоночнику, доставляя ему немало неприятных ощущений. Всё походило на кошмарный сон, да только как очнуться от того сна Караулов себе не представлял. Пётр Родионович отступил на шаг назад, в слепом желании оказаться как можно дальше от гроба и наступил на ногу кому-то из соседей Уваровых. Извинившись, Караулов вернулся на своё место.

Елизавета Петровна, до того безучастно взиравшая на происходящее, уставилась на племянника укоризненным взглядом. Караулов не мог разглядеть её лица под густой вуалью, потому не заметил раздражения, мелькнувшего в тёмных глазах княгини.

Мысленно Елизавета Петровна была далеко от семейной усыпальницы. Памятуя об обещании, данном сыну, княгиня почти всё время, прошедшее с того момента, как он испустил последний вздох, размышляла о судьбе старшей внучки. Ежели бы не думы о Вере и о том, что следует предпринять, дабы устроить её будущее, она наверняка бы сошла с ума. Мысли о том, что ещё не все земные дела завершены, удержали княгиню на той грани, что разделяет безумие и здравый смысл. Невыносимо больно было от того, что Николя так и не простил ей всех прегрешений, но ведь только её вина была в том. Как могла помыслить, что подобное не откроется? Молодость излишне самоуверенна. Ей казалось, что она сумеет удержать в своих руках все ниточки затеянной ей интриги, но и решимости Анны, во что бы то ни стало сохранить за дочерью право в будущем называться княжной Уваровой, она недооценила.

Хотя может, Аннет вовсе и не планировала подобного, ведь она была столь же доверчивой, сколь и наивной, что обмануть её оказалось так просто. Может быть, совсем иные мотивы были у неё. Елизавета Петровна ничуть не удивилась, коли бы выяснилось, что Анна всего лишь желала, чтобы когда-нибудь Вера всё же узнала о том, кто её настоящий отец. «Господи, знала бы, что она в тягости, так никогда бы не решилась на подобное», — вздохнула княгиня.

Все эти размышления отвлекали Елизавету Петровну от кошмарной действительности, помогая сохранить рассудок и ясность мысли, однако излишняя суетливость Караулова и его нервозность не укрылись от её внимания.