— А так и пропала, — угрюмо вступил в разговор Никитка. Была, и нету. Со вчерашнего утра нету, — добавил он.

— Вещи её все на месте? — стягивая с рук перчатки, осведомился граф.

Дарья тихо ойкнула и метнулась к покоям своей хозяйки. Горничная быстро перебрала наряды в гардеробной, бегло осмотрела бельё в комоде и, подняв растерянный взгляд на застывшего в дверях Бахметьева, испуганно пролепетала:

— Из белья кое-что пропало, да из одежды.

Граф со всего размаху саданул кулаком по косяку, сбивая костяшки пальцев:

— Чёрт! Чёрт! — выругался он. — Опоздал!

— Барышня письмо велела отправить, — стоя в коридоре, добавил Никитка.

— Кому? — обернулся к нему Бахметьев.

— Да я-то грамоте не обучен, ваше сиятельство, — замялся лакей. — В почтовой конторе сказали, что вроде в Никольск.

Покинув квартиру, Георгий Алексеевич обратился к швейцару:

— Любезный, подскажи-ка: барышня, что жила на втором этаже, тебе на глаза не попадалась вчера поутру?

— Извиняйте, ваше благородие, не могу знать-с. Потому как вчера не я на службе был.

— Другой швейцар где живёт? — спросил Бахметьев, застёгивая редингот.

— Да туточки угол у него. На первом этаже, вход со двора будет.

— Проводи, — коротко бросил Бахметьев.

Старик швейцар только что окончил трапезничать и собирался в свой законный выходной день сходить на ярмарку вместе с внучкой. Вздрогнув от громкого стука в двери, он нехотя поплёлся открывать, потому, как посетитель оказался весьма настойчив.

— Ваше сиятельство, — ахнул он, разглядев на пороге того, кто осмелился потревожить его. — Чем могу служить? — справившись с удивлением, распахнул он двери в своё более чем скромное жилище.

— Барышню со второго этажа не видал вчера? — без всяких предисловий поинтересовался граф.

— Как же не видал? Видал, — закивал головой швейцар. — Вышла утречком рано с поклажей. Я ей ещё пролётку остановил. Вроде говорила, что к тётке в гости едет.

Сунув в руку старику ассигнацию, Бахметьев развернулся на каблуках и поспешно покинул тесное убогое помещение, произведшее на него весьма удручающее впечатление. Остановившись на набережной, Георгий Алексеевич опёрся на перила, глядя в мутную воду реки, не имея никакого представления о том, что ему следует предпринять. «Помнится, что Вера говорила, будто она родом из Никольска. Может быть, и родня её проживает в Никольске?» — подумалось ему.

Ощущение пристального взгляда за спиной, заставило медленно повернуть голову. Встретившись взглядом с племянником старухи Уваровой, Бахметьев чуть наклонил голову в знак приветствия. Пётр Родионович убрал ногу со ступеньки и, приподняв шляпу над головой, поспешил дальше.

«Стало быть, путь лежит в Никольск», — проводив глазами Караулова, решил Георгий Алексеевич.

— Домой! — поднявшись на подножку экипажа, приказал он вознице.

Утром Веру разбудила горничная, уронившая за дверями её спальни пустое ведро. Девушка принесла тёплой воды в уборную и страшно сконфузилась, когда, поняла, что помешала спать гостье княгини. Заверив прислугу, что уже все равно собиралась вставать, Верочка занялась утренним туалетом. Она уже почти закончила, когда та же самая девушка робко постучала в двери спальни.

— Барышня, её сиятельство спрашивали, не желаете ли вы позавтракать с ней? — потупила взор горничная.

— Передай Елизавете Петровне, что я сейчас спущусь, — отозвалась Верочка, закалывая шпильками волосы, уложенные в тугой пучок.

Княгиня уже ждала за накрытым столом в малой столовой на первом этаже.

— Bonjour, — поздоровалась Елизавета Петровна, жестом предлагая присоединиться к ней.

Лакей отодвинул стул для гостьи и замер в ожидании распоряжений.

— Ступай, Фёдор. Мы сами тут, — отослала его княгиня. — Как спалось? Отдохнули? — повернулась она к Вере.

— Благодарю. Вполне, — принимая из рук Уваровой чашку с кофе, отозвалась Вера.

Чрезмерная бледность старухи Уваровой в ярком свете солнечного утра бросалась в глаза. Заметнее проступили морщины, губы пожилой дамы, плотно сжатые походили на бесцветную узкую полоску. Траурный наряд совсем состарил её. Верочке она запомнилась весьма жизнерадостной и деятельной дамой, а нынче перед ней сидела совершенно сломленная женщина весьма преклонных годов.

— Мне с вами о многом надобного говорить, Вера Николавна, — обратилась к ней княгиня, дождавшись, когда девушка допьёт свой кофе.

— Елизавета Петровна, — смутилась Верочка, — вы помните нашу встречу в Летнем Саду?

— Когда я видела вас с графом Бахметьевым? — грустно улыбнулась княгиня.

— Простите. Моё поведение было недопустимым. Никогда не думала, что окажусь в подобном положении, — опустила голову Вера.

— Все мы не ожидаем подобных поворотов судьбы. Вот и я не могла подумать, что мне придётся хоронить собственного сына, — помешивая ложечкой остывший чай, ответила княгиня.

— Бога ради, простите меня ещё раз. У вас такое горе, а я все о себе, — вздохнула Верочка. — Видимо, мой визит к вам совершенно не ко времени.