Он отпустил свою лошадь пастись и присел у костра, протянул к огню озябшие руки. Как приятно было ощутить его обжигающее тепло!

— Ты здесь один? — спросил медейца, который устроился рядом и уже помешивал черпачком варево в котелке.

— Нет. Кстати, путник, тебя как зовут?

— Грэм.

— Имя медейское. Но ты ведь не медеец? — рыжий беззастенчиво глазел на его косу, перевитую черной тесьмой и свисавшую до лопаток.

— Нет, — ответил Грэм, не видя смысла скрывать очевидное. Внешность, а паче того — характерное для северянина растягивание слов и удвоение гласных, — однозначно указывали на его происхождение.

— А ты неразговорчив, путник, — заметил юноша.

Грэм пожал плечами и вдруг приподнял голову, прислушиваясь.

— Твои друзья едут. Если, конечно, это не касотцы.

— Где, где? — засуетился рыжий. — Что ты слышишь?

— Всадники. Двое или трое… Вон там.

— Да ну, — недоверчиво сказал медеец. — Ничего не слышу… все ты выдумываешь.

Однако, через полминуты лицо его просветлело, а спустя еще минуту из-за камней показались двое всадников. Впереди, на породистом черном жеребце, ехал молодой человек лет двадцати трех, с красивым, гордым и яростным лицом. У него была смуглая кожа, черные брови вразлет, черные жаркие глаза и горбатый нос. Очень густые волосы цвета воронова крыла, завязанные в хвост, спадали на спину. На плечах брюнета лежал плащ, явно военный, но без всяких нашивок. Из-под плаща поблескивала кольчуга, на поясе в ножнах хорошей работы висел меч с драгоценной рукоятью.

Следом на гнедой кобыле ехала девушка, совсем юная, лет шестнадцати, не больше. Она была не красавица: на выпуклый высокий лоб в полном беспорядке спадали рыжие кудрявые пряди волос, не убранных в прическу; слишком уж вздернутый нос и капризные детские губы; но, встретившись взглядом с ее огромными серыми глазами, Грэм вдруг понял, что пропал. Пропал и все тут. Нахлынувшее вдруг чувство обреченности было таким сильным, что на мгновение он испугался…

Горбоносый брюнет первым заметил гостя. Рука его потянулась к мечу; он направил жеребца прямо на Грэма, тесня его мощной лошадиной грудью и заставляя отступать. Оскаленная морда жеребца, с глазами такими же бешеными, как у его хозяина, нависла прямо над Грэмом.

— Потише, ты! — вынужденный попятиться, процедил он сквозь зубы.

— Ты кто такой и откуда тут взялся? — яростно спросил брюнет. — Оге! Кто этот тип?

— Путник, — с готовностью ответил рыжий медеец по имени Оге.

— Какой еще, к Безымянному путник?!

— Ив! Прекрати, — сердито сказала девушка. — Ты с ума сошел? А ну, назад! Затопчешь человека…

— Он ничего плохого не сделал, — сообщил Оге.

— Если не считать того, что явился сюда незваным, и с оружием! — возразил Ив, разворачивая своего бешеного жеребца боком.

Грэм кивнул на костер.

— Вы сами напрашиваетесь на незваных гостей…

Ив понял его мгновенно.

— Костер! Оге, какого лешего?! Я же сказал — никакого огня!

— И опять жевать солонину? Раз уж у нас есть возможность поесть горячего…

— У нас нет такой возможности! — рявкнул Ив и лихо спрыгнул с седла. — Немедленно все загаси! Слышишь меня?!

Душераздирающе вздохнув, Оге отправился выполнять приказание, а Ив, взяв под уздцы гнедую кобылку, протянул девушке руку, предварительно стянув с нее перчатку (на пальце тускло блеснуло драгоценное кольцо). Всадница, однако, проигнорировала его и спешилась сама. Повернулась к Грэму, окидывая его любопытным взглядом. Ив, с угрюмым видом, тут же пристроился у нее за плечом, как заправский телохранитель.

— Так кто ты, в самом деле, такой? — спросила девушка. — И что делаешь здесь?

Грэм слегка поклонился.

— Мое имя Грэм, сударыня. Я просто бродяга. Проезжал неподалеку, увидел дым и решил посмотреть… Сейчас редко увидишь мирный дым на этой земле…

— С чего ты решил, что он мирный? — бросил Ив. — Или ты ничего и никого не боишься?

— За себя постоять я могу.

— Оно и видно. Разбойная рожа…

— Ив! — осадила его девушка. — Значит, тебя зовут Грэм. Имя медейское, но выговор у тебя наинский.

— Верно, мой отец был медеец, но родом я из Наи.

— Далеко же ты забрел, бродяга. Что ж, раз ты тут, раздели с нами трапезу, Грэм.

— Благодарю за приглашение, сударыня, — сказал Грэм, а Ив тут же зашипел:

— Ты с ума сошла! Гнать его в шею, а лучше — убить! Если он расскажет о нас касотцам…

Девушка так и вспыхнула от гнева:

— Замолчи! Как ты смеешь со мной спорить? И как можно убить человека, не причинившего нам никакого зла?

— У него меч, — гнул свое Ив. — И он явно умеет им пользоваться. Если он решит нас всех убить…

— Я бы начал с Оге, пока мы были вдвоем, — прервал его Грэм. — Прирезал бы его, забрал бы лошадей и спокойно ушел. Впрочем, я могу уйти сейчас. Вижу, гостям здесь и вправду не рады.

— Нет, останься, — возразила девушка. — Останься. Я верю, ты не причинишь нам зла.

Грэм снова поклонился.

По счастью, похлебка успела свариться до того, как Оге затушил костер, и все смогли насладиться горячим ужином. Сидя у остывающего кострища с миской на коленях, Грэм снова и снова изучал новых знакомых, пытаясь понять, кто они такие и зачем оказались в этих местах. Особое его любопытство возбуждала Ванда — рыжеволосая девушка, — казавшаяся совершенно неприспособленной к опасным путешествиям. У нее были нежные белые руки, и заносчивые манеры, и наивные суждения о жизни, и в целом она походила на ноблесску, выехавшую на прогулку по дворцовому парку. Правда, она носила мужское платье, кольчугу и оружие, и ездила в мужском седле… Но в долине Северного Ветра ей было явно не место.