Годрик молчал.

– Вы такой независимый. – Мэггс с трудом подавила смешок. – И это приводит в растерянность, потому что все мы не такие. Ваши сестры и мама…

– Мачеха. – Годрик посмотрел на жену. В его взгляде по-прежнему читалась непреклонность, но по крайней мере он согласился ее выслушать.

– Хорошо, мачеха, – согласилась Мэггс. – Но я знаю миссис Сент-Джон и могу с уверенностью сказать, что она вас любит. Как и вся ваша семья. Они почти ничего о вас не знают. Вы редко присылаете письма, а если и пишете, то очень сухо и скудно. Они беспокоятся за вас.

Годрик раздраженно поморщился.

– В этом нет необходимости.

– В самом деле?

Годрик посмотрел на жену. Теперь на его лице отражалась усталость, и Мэггс поняла, что он научился скрывать истинные чувства под маской сурового безразличия.

– Вы знаете, что такая необходимость есть, – прошептала Мэггс. – Вы знаете, что у тех, кто вас любит, есть веская причина для беспокойства.

– Маргарет…

Мэггс выпрямилась.

– Поэтому вы должны вернуться и извиниться перед сестрой.

Годрик гневно посмотрел на жену.

– Она понятия не имела, что это комната Клары, но даже если бы она знала об этом… – Мэггс беспомощно развела руками. – Вы что, намереваетесь сделать из этой комнаты место поклонения смерти?

Внезапно Годрик оказался совсем близко. Он наклонил голову, и Мэггс замерла.

– Вам, – выдохнул он так, что его губы едва не коснулись губ Мэггс, – нужно научиться вовремя останавливаться.

Мэггс судорожно сглотнула.

– В самом деле?

Она на мгновение лишилась способности дышать. Годрик стоял совсем близко, а его тело напряглось так, словно он хотел… сделать что-то. И это напряжение передавалось Мэггс до тех пор, пока она не ощутила, что натянута, как струна.

Выругавшись вполголоса, Годрик сделал шаг назад.

– Извинюсь перед сестрой позже.

С этими словами он развернулся и сбежал вниз по лестнице.

Мэггс перевела дыхание и задумчиво направилась в комнату Клары. Переступив порог, она порывисто обняла Сару.

– Джентльмены бывают такими упрямыми.

– Нет. – Сара всхлипнула и приложила кружевной платок к покрасневшему носу. – Годрик прав… нужно было сначала спросить у него, прежде чем войти сюда.

Мэггс отстранилась.

– Но ты ведь не знала, что в этой комнате жила Клара.

– Вообще-то подозревала. – Сара сложила платок и указала дрожащей рукой на массивную кровать в центре комнаты. – Зачем тогда это здесь поставили? Кто еще мог здесь жить?

– Тогда почему…

– Потому что он не может превратить эту комнату в мрачное святилище.

– То же самое сказала ему и я.

Глаза Сары округлились от ужаса.

– И что он ответил?

Мэггс поморщилась.

– Ему не понравились мои слова.

– О, Мэггс! – воскликнула Сара. – Я очень сожалею, что втянула тебя в это, но… иди сюда.

Сара подошла к окну, на котором теперь не было штор.

Мэггс последовала за ней.

– Что это?

– Посмотри. – Сара указала на решетки, защищающие окно снаружи. – Когда-то здесь располагалась детская, и… Я знаю, что у вас с моим братом весьма своеобразный союз, но надеялась, что это путешествие в Лондон каким-то образом… – Сара сглотнула, сжала руки на груди и прошептала: – Мы все так за него беспокоимся.

Мэггс кивнула:

– Знаю. Честно говоря, я и сама хотела сблизиться с Годриком. – Она залилась краской, но все же продолжала: – Просто… Не знаю как. Я пыталась, но он такой упрямый. Он очень любил Клару.

– Это так, – печально кивнула Сара. – Но Клара умерла. А ты здесь. Живая. Не отступай, Мэггс. Пожалуйста.

Мэггс кивнула и даже попыталась ободряюще улыбнуться подруге. Только вот как помочь человеку, который давно поставил на себе крест?

– Куда она собирается? – Руки Годрика, завязывающего галстук, замерли, и он посмотрел на Моулдера.