Годрик остановился как вкопанный посреди переполненного холла.

На Маргарет было платье цвета лосося, контрастирующее с темными локонами. В уложенных в замысловатую прическу волосах поблескивали украшенные драгоценными камнями гребни. Низкое декольте являло взору мягкие округлости красивой груди, а когда Маргарет обернулась, чтобы засмеяться над какой-то шуткой Сары, Годрику на мгновение показалось, что перед ним во всей своей красе явилась сама богиня радости.

Какая ирония, что эта красавица вышла замуж именно за него.

Годрик протянул жене руку.

– Чудесно выглядите.

Ресницы Мэггс задрожали от удивления, когда она вложила руку в ладонь мужа.

– Благодарю вас.

Спохватившись, Годрик отвесил соответствующие комплименты сестре и бабушке Элвине, насмешливо вскинувшей бровь. Подобное проявление благодушия Годрик видел впервые с момента ее приезда в Лондон.

Многочисленные гости медленно передвигались по залу.

– Боже мой! – воскликнула бабушка Элвина. – Я не была на столь грандиозном приеме с тех пор, как ходила в девушках.

– Посмотри-ка, твоя подруга леди Пенелопа, Мэггс, – заметила Сара.

– О да, – рассеянно ответила Маргарет. – Интересно, где же лорд Кершо?

Годрик бросил взгляд на жену. Но Сара уже увлекла ее и бабушку Элвину к леди Пенелопе. Годрик проводил дам взглядом. Леди Пенелопа считалась непревзойденной красавицей, только вот, по мнению Годрика, ее глупость затмевала всю красоту.

– Принесу что-нибудь выпить, – произнес он.

Маргарет обернулась с обворожительной улыбкой, а потом растворилась в толпе.

Годрику вдруг показалось, что вокруг него все замерло. Какая глупость. Встряхнувшись, он направился к буфету с прохладительными напитками. Это было сложно в такой толпе, но Годрику не помешало. Его взгляд скользил по лицам гостей в поисках графа. Он видел его несколько раз и помнил как веселого и общительного человека. Совсем неподходящее описание для дельца, организовавшего подпольные мастерские в Сент-Джайлзе. Впрочем и Сеймора нельзя было назвать страшным злодеем. Спустя четверть часа Годрик добрался наконец до огромной чаши с пуншем и задумался над тем, как понесет целых три бокала.

– Сент-Джон, – раздался у него за спиной низкий мужской голос.

Годрик обернулся и поймал на себе взгляд бледных глаз закадычного друга Лазаруса Хантингтона, барона Клера.

Он приветственно наклонил голову.

– Клер.

– Не ожидал, что встречу тебя здесь, – произнес Клер, знаком приказывая лакею наполнить бокал.

– Как и я, что встречу тебя.

Клер насмешливо вскинул бровь.

– Удивительно, как брак может исправить самую дурную репутацию в глазах общества.

– Это точно, – сухо ответил Годрик. – Вот. Подержи-ка.

Клер изумленно посмотрел на протянутый ему бокал с пуншем, но все же взял его.

– Полагаю, ты приехал с супругой?

– А еще со своей сестрой и двоюродной бабушкой жены, – пробормотал Годрик, пытаясь удержать в руках бокалы.

– Стало быть, у тебя полный дом гостей, – протянул Клер.

Годрик посмотрел на друга. Привычное скучающее выражение на мгновение покинуло лицо Клера.

– Я рад.

Годрик отвел взгляд.

– Да, я…

– Идем, – перебил его барон. – Представишь мне жену. Темперанс мне все уши прожужжала о ее появлении на собрании благотворительного общества пару дней назад.

Годрик кивнул и, не говоря больше ни слова, начал пробираться сквозь толпу. Клер последовал за ним.

Они прошли половину пути, когда барон произнес вполголоса у Годрика за спиной:

– Вон там стоит Темперанс с целой толпой леди. Твоя жена среди них?

Годрик поднял глаза и обнаружил, что Мэггс смеется над чем-то, прильнув к Адаму Ратледжу, виконту д’Арку – самому скандально известному лондонскому повесе.

Виконт д’Арк был очень красив и знал об этом. Казалось, его хитрые светло-серые глаза взывали к Мэггс: «Ну разве я не самый красивый мужчина из тех, что вы когда-либо видели? Так давайте же, восхищайтесь мной!»

И Мэггс восхищалась нежной кожей его щек и грешным изгибом губ, напоминавшим по форме лук Купидона. И все же не красота виконта заставляла ее наклоняться к нему и смеяться над его остротами. Просто лорд д’Арк был близким другом Роджера. Когда Роджер был жив, виконт и его сногсшибательная красота слегка пугали Мэггс. В обществе он слыл опасным соблазнителем, поэтому для сохранения собственной незапятнанной репутации Мэггс предписывалось держаться от него подальше.