Уголки его красивых губ опустились.

– Когда я вернусь на Сент-Джайлз сегодня ночью.

Артемис Грейвс быстро и решительно шла в заполонившей улицы толпе. У нее в запасе была всего пара часов до того, как Пенелопа проснется и позовет ее к себе, чтобы поболтать и в мельчайших подробностях обсудить события вчерашнего бала. Артемис вздохнула. Ее ветреная кузина мигом изменилась, как только ей в голову пришла мысль завлечь в свои сети герцога. Теперь она наверняка начнет принимать все без исключения приглашения, устраивать якобы случайные встречи. Она даже начала ревновать герцога к мисс Ройял, которая и понятия не имела о том, что стала соперницей Пенелопы. Все это было бы очень забавно, если бы предметом страсти Пенелопы не оказался его светлость герцог Уэйкфилд. Он не нравился Артемис, так как она считала, что он никогда не сделает ее кузину счастливой. И если они все-таки поженятся…

Артемис остановилась как вкопанная и едва не была сбита с ног носильщиком, несущим на плечах двух жирных гусей.

– Поберегись, красавица! – совсем не зло крикнул он и обошел Артемис стороной.

Она судорожно сглотнула и продолжила путь, двигаясь в потоке шаркающих, громко топающих, бегущих, хромающих и прогуливающихся людей. Улицы Лондона напоминали реки, то тут, то там соединяющиеся в более широкие потоки, разветвляющиеся на тонкие ручейки или превращающиеся в бурлящие людские водовороты.

В такой реке человек либо плывет по течению, либо просто тонет.

Если Пенелопа выйдет замуж за герцога, Артемис в лучшем случае переедет с ней в новый дом и останется неприметной, как назвал ее тогда в театре его светлость. Она будет продолжать исполнять роль служанки и компаньонки Пенелопы и, может, даже станет доброй тетушкой ее детям. В худшем же случае Пенелопа решит, что ей больше не нужна компаньонка.

Артемис судорожно вздохнула. Не стоит сейчас волноваться по этому поводу, ведь предстояло решить гораздо более насущные проблемы.

Спустя двадцать минут она наконец достигла цели своего путешествия: маленького ювелирного магазинчика в не слишком богатом районе Лондона. Артемис потребовалось несколько месяцев осторожных расспросов, чтобы получить адрес этого магазина. Ведь если бы она действовала напрямую, ее интерес вызвал бы массу пересудов и ненужных сплетен.

Артемис настороженно огляделась по сторонам и только потом отворила дверь магазина. Внутри было мрачно и пусто. За витриной, на которой лежало всего несколько колец, браслетов и колье, сидел пожилой мужчина. Артемис была единственной посетительницей.

Владелец магазина поднял голову. Это был низенький сутулый человек со слишком крупным носом и морщинистой кожей. Его голову венчал поношенный серый парик, а туловище обтягивал красный жилет, поверх которого был надет сюртук. Он оценивающе посмотрел на не слишком дорогой наряд посетительницы, и Артемис едва удержалась от желания опустить голову.

– Доброе утро, – произнес он.

– Доброе утро, – ответила Артемис, набравшись смелости. Ей необходимо сделать это, ибо другого выхода просто нет. – Мне сказали, вы иногда покупаете у посетителей драгоценности.

– Да… – осторожно ответил владелец магазина.

Артемис подошла к прилавку и достала из кармана небольшой шелковый мешочек. Он был завязан шнурком, и Артемис потребовалось некоторое время, чтобы его развязать. При этом на глазах ее сверкнули слезы. Ведь эта вещь была ей дороже всего на свете.

Однако нужно забыть о сентиментальности.

Наконец Артемис справилась с завязками, открыла мешочек, и драгоценность выскользнула наружу. Камень и золото заблестели даже в тусклом свете магазинчика, выдавая истинную цену драгоценности. Артемис знала, что камень – страз, а цепочка всего лишь позолоченная, а не золотая.

И все же Артемис смотрела на этот маленький кулон с благоговением. Совсем так же, как и тринадцать лет назад, когда он впервые лег ей в ладонь на пятнадцатый день рождения. Его дорогие глаза блестели в радостном предвкушении, когда он протягивал Артемис шелковый мешочек. Она никогда не спрашивала его, где он взял это украшение. Немного боялась этого.

Теперь Артемис наблюдала за тем, как ювелир надел очки, подвинул лампу и наклонился над прилавком с лупой в руках. Изящная золотая оправа вокруг зеленого камня заблестела в свете лампы. Кулон был выполнен в форме слезы. Цепочка же, на которой он висел, казалась гораздо более тусклой и дешевой.