— Какой кофе предпочитаете? — спросил Дэвид.

Я обернулась. На нем был бежевый костюм, сшитый из какой-то особенной, с виду дорогой, ткани.

— Без молока и без сахара, — ответила я.

— Тем лучше, — отозвался он и вручил мне чашку.

Я думала, что он отойдет к остальным, но он придвинул стул и сел рядом. Пока я прихлебывала кофе, он наклонился над моим столом, взял с него лист бумаги. Это был всего лишь список накладных с пометками — получено или нет, оплачено ли, но Дэвид вгляделся в него и нахмурился.

— Что-то не так? — спросила я.

— Напротив, — ответил он. — Смотрю и не понимаю, что тут творилось у Фрэнсис и Милены. Но вы рискуете обеспечить компании бесперебойную работу.

— Я просто навожу порядок в бумагах.

Он расплылся в томной улыбке:

— На это уходит девяносто девять процентов усилий, необходимых для управления бизнесом. — Он оглянулся на свою жену, увлеченную разговором с Джонни. — Здесь ваши старания пропадают даром, — продолжал он. — Мне пригодился бы сотрудник, способный работать так, как вы.

— На хлеб я зарабатываю иначе, — сказала я.

— Хотите сказать, вы готовы вернуться в школу и учить малолетних бандитов? Поверьте, они того не стоят.

Я сочла своим долгом встать на защиту детей:

— Я с вами не согласна.

— Вам нравится преподавать логарифмы и тригонометрию?

— Э-э-э… да! — с жаром ответила я, мысленно взмолившись, чтобы ему не пришло в голову задать мне какой-нибудь узкоспециальный вопрос. Я умела складывать, вычитать, умножать и делить, и этим мои познания в математике исчерпывались.

Дэвид провел пятерней по своим густым седеющим волосам.

— За обедом Джонни рассказывал о вас… Нет, для беспокойства нет причин, — поспешно добавил он, видимо заметив тревогу на моем лице. — Вы произвели на него глубокое впечатление. Он говорит, что у вас настоящий талант к такой работе и что Фрэнсис повезло найти вас.

Я не ответила. Как и во многих других разговорах, которые велись в этом офисе, мне не хотелось развивать и углублять тему.

— Вы загадка. Так говорит Джонни. Мы потеряли Милену в результате трагедии, и тут вдруг откуда ни возьмись появились вы, как рыцарь-спаситель. Это судьба.

Я воспользовалась шансом, чтобы направить разговор по другому руслу.

— Здесь так отчетливо чувствуется присутствие Милены! И ее отсутствие. А вы как думаете?

— Вы знали ее? — Его вопрос прозвучал отрывисто.

— Немного. А вы были близко с ней знакомы?

Я думала, Дэвид улыбнется и обратит разговор в шутку, но его лицо вдруг стало каменным.

— Нет. Близкой знакомой я бы ее не назвал.

— Но человеком она была незаурядным, верно?

Ему удалось изобразить крайне сдержанную улыбку.

— В каком-то смысле да.

— Похоже, вы ее недолюбливали.

— «Недолюбливать» — слишком вялое и невыразительное слово, если речь идет об отношении к Милене. Окружающие либо приветствовали каждый ее поступок и тянулись к ней, либо… сторонились. — Он внимательно посмотрел на меня. — С трудом верится, что вы имели какое-то отношение к Милене: вы полная противоположность ей, насколько это вообще возможно.

А еще, мысленно добавила я, у нее был роман с моим мужем. Возможно, это и требовалось Грегу — найти женщину, с которой у меня нет и не может быть ничего общего.

— Посудите сами, — продолжал Дэвид, — вы заставили меня сменить тему и заговорить о Милене, а я хотел поговорить о вас. Милена всегда стремилась быть в центре внимания. Но вернемся к вам: Джонни сказал, что он самого высокого мнения о вас, но никак не может вас раскусить. «Скрытная и таинственная» — вот как он вас охарактеризовал.

Я принужденно засмеялась.

— Во мне нет ничего таинственного, — запротестовала я. — Я просто хочу помочь Фрэнсис, только и всего.

— Почему? — подхватил Дэвид. — Почему вы хотите ей помочь? Из любви к человечеству?

— Все гораздо проще, — объяснила я. — Мне с детства нравилось наводить порядок в своей комнате, собирать вещи, сортировать и аккуратно раскладывать. Когда я увидела, какой хаос творится здесь в офисе, я решила и в нем навести порядок. Закончу и вернусь к прежней жизни.

Дэвид пристально посмотрел на меня.

— Посмотрим, — сказал он. — Насколько я понимаю, вы уже убедились, что выйти из этой игры труднее, чем кажется.

Он говорил так невозмутимо, что я не поняла, хвалит он меня или угрожает. Продолжая просматривать вместе со мной счета и накладные, он время от времени делал замечания и вносил предложения. Его помощь пришлась кстати, но вместе с тем мне казалось, что я сдаю некий экзамен и даже не представляю, выдержу его или провалю, потому что не понимаю смысл вопросов.