Через несколько минут мне на плечо легла ладонь, на соседний стул сел Джонни. Я невнятно поздоровалась с ним, не поднимая глаз. Большего от меня не потребовалось: мужчины завели непринужденный разговор, словно меня и не было рядом. Затем они отошли в глубину комнаты и продолжали беседовать, время от времени созваниваясь с кем-то, пока часы не показали пять. Я поднялась, и Дэвид спросил:

— Не желаете выпить вместе с нами?

— Не могу, — ответила я, решив обойтись без предлогов и оправданий, против которых было бы легко возразить.

— Я еду как раз в вашу сторону. Могу подвезти, — предложил Джонни.

Пожав плечами, я вышла из офиса вместе с ним. Мы сели в его машину.

— Я решил, что тебя пора спасать, — сказал он.

— О себе я как-нибудь сама позабочусь.

— Возможно, — последовала пауза. — Но предложение подвезти остается в силе. Куда едем? Ко мне или к тебе? Я не прочь увидеть, где ты живешь. И узнать о тебе хоть что-нибудь.

Я ужаснулась, представив, как Джонни будет расхаживать по моему дому, стараясь что-нибудь узнать обо мне.

— Давай к тебе, — сказала я.

Он смотрел, как я раздеваюсь, настолько пристально, словно моя нагота могла помочь ему понять, кто я такая. Но даже без одежды, даже сплетясь в объятиях в чужой постели, я продолжала убеждать себя, что это происходит не со мной.

Потом я повернулась к нему спиной и почувствовала, как он запускает пальцы в мои волосы и гладит меня по спине.

— Для тебя это ничего не значит, да? — спросил он.

Я обернулась, вдруг почувствовав себя черствой и жестокой.

— Прости, — произнесла я, — но я сейчас не в том состоянии. Работа у Фрэнсис была задумана как промежуточный эпизод. А теперь мне пора обратно в свою жизнь.

Джонни провел пальцем по моей щеке, очертил подбородок.

— Я не понимаю. А разве сейчас ты не в своей жизни?

— Мне все время кажется, что я заполняю место погибшей женщины, а это неправильно. На Милене держалась вся компания, о ней до сих пор говорят все. Да, ее требуется заменить, но это не в моих силах, даже если бы я захотела.

Джонни рассмеялся:

— Хочешь сказать, что не любишь строить из себя примадонну. Что тебе недостает хронической неорганизованности. Что ты не закоренелая эгоистка. И не умеешь манипулировать людьми. Знаешь, она считала, что похожа на киноактрису Жюли Дельпи. Конечно, никакого сходства между ними не было. Просто ей хотелось быть француженкой и вести богемный образ жизни. А еще в тебе нет ненадежности. И непорядочности.

Я придвинулась ближе и поцеловала его, но только в лоб.

— Мне пора. — Я начала торопливо одеваться.

— Но кое-что в ней было, — сказал Джонни. — Она не убегала среди ночи.

Я резко обернулась. Осознание пронзило меня.

— Ты не?.. — начала я, хотя уже поняла, каким будет ответ — и как я раньше не сообразила?

— А что?

— Почему же ты молчал?

— Хочешь сказать, я должен был заранее предупредить, что спал с женщиной, которой уже нет на свете?

Я натянула свитер через голову.

— Ты обязан был сказать мне.

— А при чем тут она? В то время мы еще не были знакомы, — повторил он, поспешно надел джинсы и свитер, спустился следом за мной по лестнице и вышел на улицу. Мы молча дождались, когда подъедет такси. Джонни открыл передо мной дверцу.

На следующее утро, придя в офис, я включила компьютер Милены и открыла почту. Когда появилось окно с просьбой ввести пароль, я набрала «жюлидельпи». Меня впустили.

«Это был сон? Ошибка? У нас будут другие попытки? Дж., хх [1] ».

Я нажала полукруглую стрелку рядом с письмом Джонни, чтобы посмотреть, что ответила Милена: «Сегодня, в 23.30 у тебя».

На следующий день: «Ты забыла чулки. Может, останешься в следующий раз?»

Ответ Милены: «Может, ты забыл, но я замужняя женщина».

Через два дня: «Боюсь, я не смогу уйти из ресторана в десять. Может, позднее? Думаю о тебе каждую минуту. Дж., хххх».

Получив в ответ краткое «нет», Джонни написал: «Ладно, как скажешь. Выбираю тебя, а не крем-брюле. В десять».

Писем было множество, я прочитала их все. Этот роман продолжался долгие недели. Обычно они встречались поздно вечером, но иногда выкраивали час-другой днем. Местом встреч служили квартира Джонни, дом Милены, когда Хьюго уезжал, несколько раз — отель. Я заметила, что если письма Джонни были эмоциональными — безумными, восторженными, сердитыми или обиженными, — то письма Милены почти всегда выглядели одинаково: краткие, практичные, часто в форме приказа или бесстрастного ультиматума. Она назначала дату, время, место — и все. Я сочувствовала Джонни и стыдилась за него: Милена не сомневалась в своей власти, в письмах к ней язвительный и уверенный в себе человек, которого я знала, становился нерешительным, зависимым, болезненно-покорным. В последних письмах его раздражение прорывалось все чаще, он бурно обвинял ее в изменах, называл лживой, расчетливой и бессердечной. Милена не удосуживалась отвечать.