Они поворачивали в темноте то влево, то вправо, не особенно заботясь о конечной цели своей прогулки. Мэддок взял Шарлин за руку. Она вся напряглась, рефлекторно сопротивляясь, но спустя мгновение успокоилась, резонно решив дать идущему рядом человеку воспользоваться своими немногочисленными свободами.

— Шарлин, — сказал он наконец, когда они нашли темный островок среди яркого, окружающего их моря огня, — ты отправишься в будущее вместе со Стенелеосом Магусом LXIV. Я все откладывал этот разговор. Теперь слушай. Ты увидишь там знакомых людей. Увидишь Марианну, Кристофера, Катю и других. У них будут другие имена, и они не узнают тебя, но их жизни и дух изменятся незначительно. И только ты будешь там абсолютно сама собой, а я… — он устало вздохнул, — я должен остаться здесь. Вместо тебя. Все это является частью плана того шутника, покрытого черным мехом. Может быть, тебе повезет больше и ты узнаешь всю суть этого плана. Ты только должна знать: это правда. Это все правда, и ты должна поверить в это. Я из тысяча восемьсот шестьдесят второго. Мы с тобой прошли через дом, сотканный из паутины. Стенелеос — волшебник и маг. И человеческая жизнь, я не знаю почему, для него представляет большую ценность, большую, чем даже для нас. Человеческая жизнь для него — самое главное.

Шарлин очень спокойно смотрела на него и ждала продолжения.

— Я хочу сказать тебе еще одну вещь… — Мэддок почесал затылок, стараясь набраться храбрости.

Но, похоже, это ему не удалось. Он улыбнулся грустно и застенчиво, настолько нежно, насколько мог себе позволить мужчина по отношению к женщине, с которой познакомился совсем недавно. Он закашлялся и быстро отвел взгляд.

— Хотя сейчас не время. Пойдем присоединимся к нашим друзьям; у меня есть кое — какие дела в банке.

«Доверие», — подумала Шарлин, снова и снова прокручивая в голове это слово. Раньше она особенно над этим не задумывалась. Пожалуй…

Ночь еще не кончилась, а уже чувствовалось, что на подходе недобрая утренняя заря. Мэддок чувствовал присутствие скрытой энергии земли, влияние которой было схоже с мистическим парадом планет, приводящим к большим бедствиям. Новое сомнение охватило его, путая мысли и нарушая и без того зыбкое равновесие духа. С Кристофером по правую руку и с Катей по левую он шагал к центру города по неширокой улице. Чуть сзади шли немного отчужденные и молчаливые Марианна и Шарлин. В воздухе стоял густой, почти наркотический цветочный аромат, но даже ему не удавалось хоть в какой — то степени ослабить озабоченность и страхи Мэддока.

То и дело он порывался оглянуться назад, чтобы сказать что — то Шарлин. Однако словно Стенелеос наложил на него какое — то злое заклятье. Слова застревали у него в горле.

«Возьми себя в руки, парень! — резко одернул он себя. — Держи свои чувства под контролем!»

Мэддок словно мысленно натянул поводья, успокаивая свой мятежный мозг. Надо сказать, что ирландцу нельзя было отказать в умении управлять своей волей. Ему удалось сделать свою усталую походку существенно более твердой и даже насвистывать несколько ноток одной веселой моряцкой песенки.

Вскоре в конце улицы показалось здание, в котором размещалось управление банка «Америка Рилайант». Там в сейфе хранилось для него какое — то послание от Валентина.

— Я познакомился с этим человеком в тысяча восемьсот шестьдесят втором году, — жизнерадостно объявил он.

— Ты уже говорил это, — проворчала Шарлин.

— Он был смелый, быстрый парень. Каталонец. Он говорил, что это рядом с Испанией. Он занимался контрабандой людей, спасая их от английского генерала, который хотел найти и повесить этих людей.

Размахивая руками, он уже собрался снова рассказать историю о доблестном сражении, которое выдержали он и его друзья много — много лет назад. Кристофер и Катя охотно готовы были слушать его, да и Марианна слегка ускорила шаг, чтобы ей тоже было слышно. Но улица, к сожалению, кончалась; Мэддок остановился и набрал полную грудь воздуха, словно собираясь сказать что — то важное.

«Вот такой я трус, — подумал он. — Не хватает смелости сказать буквально несколько самых важных слов, вместо этого я извергаю потоки всякой ерунды».

Они подошли к огромному фасаду здания банка, двери которого казались совсем маленькими и были сделаны из стекла, имеющего красивый голубой оттенок. Мэддок, пытаясь оглядеть снизу все здание, едва не свернул себе шею. Он опустил взгляд, ощущая даже некоторую боль в животе, как будто эта огромная высота вполне материально обрушилась на него. Мэддок расправил плечи и направился было вверх по низким, широким ступеням. Это, пожалуй, был самый храбрый поступок в жизни ирландца, о чем дополнительно свидетельствовал его воинственно выдвинутый вперед подбородок.

Марианна, положив руку на его плечо, задержала его.

— В чем дело?

Мэддок смотрел на женщину, с трудом узнавая ее. Его лицо было бледным и неподвижным.

— Вам нужен сопровождающий, Мэддок. Вы не можете просто пойти туда и сделать ваш заказ.

— Почему бы и нет? — воинственно заявил он. Затем, глубоко вздохнув, он согласно кивнул головой: — Очень хорошо. Кто из вас окажет любезность войти вместе со мной в это хранилище денег?

— Я не могу, — возразила Марианна, — как не могут и Катя с Кристофером. Нас распознают, как только мы окажемся по ту сторону двери.