Это отравление, убийство Готвальда было похоже на дерзкий вызов. Ведь смерть Готвальда от отравления произошла после двух лет непрерывного расследования по делу врачей. Не трудно понять, что Сталин был в растерянности, не исключено — некотором страхе и, конечно, в сильном негодовании. И с 12 января началась широкомасштабная кампания против «врачей-отравителей».

13 января 1953 года «Правда» опубликовала статью о «террористической группе врачей, ставивших своей целью, путем вредительского лечения, сократить жизнь активным деятелям Советского Союза». При этом в этой статье упоминались и обвинялись только врачи-евреи: «Большинством участников террористической группы Вовси, Б. Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и другие завербованы (филиалом американской разведки) международной еврейской буржуазно-националистической организацией "Джойнт". Как показал на следствии арестованный Вовси, он получил директиву "об истреблении руководящих кадров" СССР из США. Эту директиву ему передали от имени шпионско-террористической организации врач Шимелиович и известный еврейский националист Михоэльс. Жертвами этой банды человекообразных зверей пали товарищ Жданов и Щербаков (и т.д.)».

Публичное заявление о «заговоре врачей» сделало ТАСС. Больше всех по этому поводу негодовали некоторые известные советские евреи — еврейский писатель Илья Эренбург, требовавший сурово наказать арестованных врачей, академики Исаак Минц, Марк Митин и Яков Хавинсон-Маринин, главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения». Негодование советской прессы по поводу «врачей-террористов» неугомонно продолжалось до 27 февраля, и затем с 28 февраля вся эта кампания заглохла неожиданно разом.

В связи с акцентированием внимания в «деле врачей» на евреев можно предположить одну из версий, что это была часть подковерной политической борьбы в СССР за власть после ожидаемой смерти вождя. Группа заговорщиков-космополитов: Берия, Маленков, Микоян, Булганин, Хрущев уничтожила в 1950 году Кузнецова, Вознесенского и прочих русских управленцев, а на втором этапе «в деле врачей» в январе 1953 года от перспективы власти был отрезан мощный Л. Каганович со своими оставшимися в высших эшелонах советской власти соплеменниками. Это был закат власти евреев после захвата ими в 1917-1923 годах Российской империи и до прихода к власти Андропова-Вайнштейна.

Для заговорщиков, после двух удачно реализованных этапов, во избежание каких либо дальнейших рисков быть отстраненными от власти логически напрашивался третий этап — устранение Сталина. И этот этап, как мы наблюдали выше на многочисленных кадровых перестановках, уже примерно полгода методично реализовывался и продолжал осуществляться дальше — 17 февраля 1953 неожиданно умер начальник комендатуры Кремля генерал Косынкин. Большое подозрение, что этот преданный Сталину соратник был отравлен. К Сталину заговорщики подбирались, используя его же некогда козырное оружие — кадры, меняя кадры в его окружении: в охране, среди помощников и среди врачей Фактически в этот период пересеклись в одном направлении два «тренда»: первый — после затяжного периода в 30-х и тяжелейшей войны в советских верхах чиновники хотели пожить наконец-то спокойно, но, как мы видели, этого не случилось — лихорадило несколько лет и с кадровыми перестановками и, благодаря циничным хладнокровным операциям со многими смертельными исходами, Сталин был непредсказуем. К 1953 году Сталин умудрился получить массу врагов и недоброжелателей: ближайшие соратники методично готовили заговор, а из-за Урала недобро поглядывал на него несправедливо обиженный маршал Г. Жуков, из Варшавы — попавший в неприятное двусмысленное положение маршал К. Рокоссовский, другие маршалы и генералы также косились без особой любви — из-за двух вышеперечисленных авторитетнейших маршалов, плюс — из-за многих репрессированных генералов и адмиралов, и ещё — из-за оскорбления, унижения и издевательства, когда над заслуженными боевыми генералами Сталин поставил гражданскую «тыловую крысу» Булганина.

Кадровая опора Сталина до 1937 года — советские евреи во главе с Кагановичем, теперь сопели ненавистью по понятным причинам; а его кадровая опора с 1937 года — беспредельно преданные ему молодые талантливые русские управленцы — были им же цинично уничтожены; редкие оставшиеся преданные ему подчиненные были устранены за последний год вообще или от него подальше — с его же помощью. Кто по большому счету мог искренне, преданно его поддержать в 1953 году? А в ответ — тяжелая, грозная тишина. Это был сокрушительный проигрыш некогда Великого Кадровика — безысходный тупик, в который он сам себя загнал. У Христа в окружении был всего лишь один Иуда — и тот его погубил, а у Сталина к марту 1953 года в его окружении были почти все «иуды».

Второй тренд, процесс был ещё более естественным: Сталин был старым и больным человеком и неумолимо приближался к смерти.

В. Молотов в своём знаменитом интервью Ф. Чуеву говорил, что сильно уставший после войны Сталин собирался подать в отставку после тяжелой болезни в 1946 году. Однако начатая Западом холодная война заставила его опять собраться и посражаться за своё детище. До 1953 года у него произошло три инфаркта. И по причине плохого состояния здоровья Сталин после 1946 года выступил публично всего лишь один раз — в октябре 1952 года на 19-м съезде партии, когда он сделал заявление о своей отставке, но её не приняли.

Сталин неумолимо приближался к смерти, но — сколько он ещё проживет? Полгода, год, два, больше? А он по-прежнему всё решал единолично, и большие риски оставались для всего окружения. Группа космополитов-заговорщиков с тревогой и раздражением наблюдала за продвижением по советской иерархической лестнице Сталиным с октября 1952 года главного белорусского партизана Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко. Сталин словно пошел в своей кадровой политике по второму кругу П. Пономаренко (1902-1984 гг.) был почти одногодком Н. Вознесенского и А. Кузнецова, один из немногих оставшихся в живых из этого поколения молодых талантливых русских руководителей в 1938 году он был замечен А. Андреевым и выдвинут на пост первого секретаря ЦК КП Белоруссии. Во главе Белоруссии ему пришлось много работать в тяжелых условиях во время войны 1939 года, когда была отобрана у Польши и присоединена Западная Белоруссия, и во время Великой Отечественной войны. На волне послевоенной симпатии Сталина к русским Пантелеймон Пономаренко был приглашен им в 1948 году в Москву на должность секретаря ЦК ВКП(б). В 1949-1950 гг. он чудом избежал расправы по «русскому делу», вероятнее всего, по причине его большой природной скромности, больших заслуг и главное — большой личной симпатии к нему Сталина, но был выведен из ЦК в почетную ссылку в правительство, на тяжелую и рисковую должность в этот период — министром заготовок СССР.

В 1952 году Сталин по какой-то причине стал продвигать П. Пономаренко наверх — в октябре 1952 года он сделал его членом Президиума ЦК КПСС, а с 12 декабря 1952 года поставил ещё и заместителем главы правительства СССР. Вот тут-то космополитическая группа опять напряглась, зашептала и зашушукала — опять Сталин делает ставку не на того. И как вспоминали некоторые партийные долгожители, в частности Анатолий Лукьянов, — Сталин буквально за неделю до своей загадочной смерти подготовил записку с предложением, чтобы Пантелеймон Пономаренко возглавил правительство СССР. А эта идея Сталина не только ущемляла монополию власти на «втором ярусе» группы космополитов, но и грозила очередной серьёзной кадровой перетряской в советской элите, и это было для заговорщиков "последней каплей", чтобы решиться на самый большой и рисковый поступок в их жизни, но уже солидно подготовленный.