Мы наблюдаем оригинальную ситуацию, которую описывает профессор Виноградов: научным, электрокардиографическим данным он противопоставил суммарное мнение авторитетных профессоров, которые оказались евреями. И как показал факт смерти Жданова и последующие разбирательства — электрокардиографический прибор показывал правду, а три авторитета при поддержке четвертого — грубо ошиблись.

И вместо того, чтобы положить Жданова в кровать и в строгом постельном режиме лечить, эти врачи направили Жданова погулять в санаторий, где он тут же умер от инфаркта. На этом примере видим зависимость жизни человека от решения врача. По какому-то «загадочному» совпадению от врачебной ошибки умерли именно борцы с «безродными космополитами» Щербаков и Жданов. Как тут не вспомнить еврейских мудрецов из Венеции. Сталин не мог не обратить на это внимание.

Обращает внимание и то, что не случайно «делом врачей» занимались и в США. «Профессор Я.Я. Этингер (однофамилец) туманно пишет на основании частично рассекреченных в США архивных материалов: «Вопрос о "деле врачей" обсуждали в Госдепартаменте США, ЦРУ, в Министерстве обороны. В американском внешнеполитическом ведомстве работа не прекращалась ни днём, ни ночью. Была создана специальная координационная группа из представителей этих ведомств, и составлен список людей и организаций как в США, так и за рубежом, которые могли быть заинтересованы в развитии событий», — отметил в своём исследовании М. Назаров («Вождю "Третьего Рима"»). Факт, что некие люди и организации в США заинтересованы в развитии этих событий, наводит на серьёзные размышления.

А Сталин продолжал внимательно наблюдать за очередными разоблачениями в СССР сионистов. 4-5 апреля 1952 года в городе Электросталь чекистами были арестованы участники кагального еврейского третейского суда — хасиды Мотя Изралевич, Иосиф Гизунтерман, Самуил Перецман и Яков Фридман. Было понятно, что существует в подполье и действует государство в государстве. Кстати, существование кагалов как еврейского «государства в государстве» на территории Российской империи в первой половине 19-го века запретил ещё император Николай Первый, однако это уже давно не называли кагалом.

А арестованные в конце 1948 года и в 1949 году сионисты, кроме по «делу ЗИС», всё ещё ожидали суда, хотя, например, арестованные позже их русские управленцы были уже давно расстреляны или сосланы в тюрьмы и лагеря. Их судьбу Сталин окончательно решил летом 1952 года. С 8 мая по 18 июля 1952 года в Москве Военная коллегия Верховного суда СССР на закрытом судебном заседании рассмотрела дело по обвинению Лозовского Соломона Абрамовича, Фефера Исаака Соломоновича и других арестованных за антисоветскую деятельность.

Из 14 обвиняемых лидеров 13 приговорили к расстрелу. Андрей Дикий в своём исследовании отмечает активную роль Никиты Хрущёва в этом антиеврейском деле:

«На него в какой-то мере ложится доля ответственности и за антиеврейскую политику Сталина 1948-1953 годов. Хрущёв впоследствии сам подчеркнул, что он поддержал Сталина в вопросе о расстреле Соломона Лозовского и других, осуждённых по делу Еврейского Антифашистского Комитета». Потом Никита всё валил на Сталина.

18 сентября 1952 года Военная коллегия Верховного Суда СССР по «делу КМК» осудила к расстрелу четырех евреев, остальных к большим срокам заключения.

Наблюдаемые выше репрессии и расстрелы евреев не были связаны с вялотекущим «делом врачей», это было завершение более старой истории, связанной с «ответами» Сталина на неприятную историю с образованием Израиля и с активизацией в СССР сионистского движения, хотя обе эти истории каким-то образом были связаны в голове Сталина и усугубляли друг друга.

В результате расследования «по делу врачей» 1 сентября 1952 г. с должности начальника Лечсанупра Кремля был снят П.И. Егоров, и на его должность с поста начальника медсанотдела Административно-хозяйственного Управления МГБ назначен «человек Маленкова», генерал-майор Н.И. Крупин. А после того, как в конце сентября 1952 г. Игнатьев представил Сталину справку Рюмина о результатах расследования, были арестованы доктора Г.И. Майоров, А.Н. Федоров и профессор А.А. Бусалов. Стоит заметить, что, исходя из национальности большинства арестованных врачей, «дело врачей» — это не дело против сугубо еврейских врачей, как нам за последние несколько десятков лет натрындела еврейская пропаганда, а это в первую очередь «дело» против русских врачей. И, учитывая смешанный по национальному признаку состав арестованных врачей, это дело никак нельзя назвать еврейским. В результате дальнейшего расследования в ноябре-декабре 1952 года в СССР были арестованы профессора и врачи: В. Виноградов, В. Василенко, М. Вовси, Б. Коган, А. Гринштейн, А. Фельдман, Я. Темкин, которые сознались в том, что они занимались умерщвлением своих пациентов в Кремле по заданию Американо-еврейского Объединённого Распределительного Комитета.

Виноградов признался, что еще в конце 1936 года, в период заговора троцкистов против Сталина, был завербован агентом «Интеллидженс сервис» М.Б. Коганом, который с 1934 г. работал в Лечсанупре как профессор-консультант и был также личным врачом жены В. Молотова. М.Б. Коган вплоть до своей смерти в ноябре 1951 года просил Виноградова давать ему информацию о состоянии здоровья и положении дел в семьях Сталина и других высокопоставленных руководителей, и передавал эту информацию на Запад. А после смерти Когана его заменил директор клиники лечебного питания профессор И.И. Певзнер, у которого в клинике работал профессор медицины Л.Б. Берлин, который поддерживал отношения с сыном своего лондонского брата Исайей Берлиным, приехавшим в Москву в качестве второго секретаря посольства Великобритании, — так выглядела цепочка передачи информации в Лондон.

Министр здравоохранения Смирнов был снят с должности, его заменил личный врач Берии Третьяков. Под шумок «дела врачей» группа космополитов-заговорщиков расставляла в медицинском ведомстве своих чиновников и врачей.

Любопытно глянуть и на трактовку «дела врачей» некоторыми еврейскими историками, например, Б. Зингер и Л. Беленькая выдумали свою версию, которую сейчас усердно тиражируют многие «правозащитники»: «Репрессии 1948-49 гг. не привели к стабилизации внутриполитической ситуации в стране, и потому И. Сталин уже в 1950-м году приступил к подготовке второй редакции "большого террора". На сей раз в качестве запала был избран "еврейский вопрос".