Она колебалась, затмъ ршительно взяла налво по тропинк, спускавшейся довольно круто и терявшейся въ масс опавшей листвы. Эта тропинка, хорошо ей извстная, перескала лсъ по діагонали и вела прямо къ боле широкой дорог, идущей черезъ лсъ и черезъ поля до Кастельфлора.

Совершенно невольно Сюзанна вспомнила о своей первой встрч съ Мишелемъ; она вспомнила свой страхъ, затмъ путь въ Прекруа въ темнот, посреди глубокой тишины.

Съ тхъ поръ прошли цлая весна и цлое лто; листья, въ то время такіе нжные, такіе свтлые, выросли, потемнли; теперь они одлись въ свою осеннюю одежду и уже опадали, хрустя подъ ногами, и она, невстой Мишеля, новой невстой неутшнаго рыцаря, проходила по устланной листвой тропинк. Однако, она была одинока! Имя, написанное въ часовн, совсмъ не заставило забыть сладость другого, того, которое осталось навсегда запечатлннымъ на могильной плит и въ глубин сердца умершаго воина. Если Мишель испыталъ нкоторую ревность, въ самомъ дл, онъ живо поборолъ это движеніе своей гордости! И Сюзи испытывала стыдъ за свою маленькую, грустно безполезную интригу.

Временами однако она еще задавала себ вопросъ, не слдуетъ ли за ней Мишель. Раньше, чмъ дойти до Круа-Пьеръ, ей слышался какой-то необычный шумъ межъ деревьевъ; теперь хрустніе сухихъ листьевъ отъ времени до времени давало представленіе о шагахъ.

Мало-по-малу это впечатлніе, сначала смутное, о шагахъ, таинственно примнявшихся къ ея шагамъ, завладло миссъ Севернъ и захватило ее всю. Существо, шедшее тамъ, былъ Мишель; это не могъ быть никто, кром Мишеля. Она упрямо повторяла это себ, но знать Мишеля присутствующимъ и невидимымъ, думать, что онъ, можетъ быть, появится неожиданно изъ тни, это сознаніе пугало ее, наводило безумный страхъ на молодую двушку.

А если это былъ не Мишель? Если это былъ… кто нибудь другой? Члены Сюзанны леденли, кровь бурлила у нея въ ушахъ, растерянное желаніе бжать охватило ее. Затмъ, посреди неширокой тенистой дороги, съ которой скрещивалась тропинка, по которой она шла, она замтила вдругъ въ нсколькихъ метрахъ отъ себя высокій силуэтъ мужчины и почти тотчасъ же узнала Мишеля.

Тогда сильное чувство облегченія, радость, восхитительное сознаніе безопасности смнили такъ рзко ея ужасъ, что первымъ ея движеніемъ было броситься въ объятія своего жениха, спрятаться въ нихъ, заставить себя успокоить, утшить, какъ испуганное дитя; но поза Мишеля совсмъ не поощряла къ этому порыву, и миссъ Севернъ остановилась передъ нимъ, придавая себ смлый видъ, но съ трудомъ удерживая слезы, поднявшіяся къ горлу и рсницамъ.

— Я очень рада, что васъ встртила, Мишель, я не знала, что такъ быстро темнетъ…

Ироническая улыбка появилась на губахъ Тремора.

— Не правда ли, вы имли подобный видъ въ то время, когда вы читали „Красную Шапочку“? — сказалъ онъ безжалостно.

При этихъ словахъ Сюзанна была готова залиться слезами, но она сдержалась.

— Вы возвращаетесь отъ Мишо? — прибавилъ Мишель.

— А вы? — спросила она съ вызовомъ.

— Я? я былъ у Дарана; мн казалось, я вамъ это говорилъ.

— Мн кажется, я вамъ тоже говорила, что я должна была идти къ Мишо.

— Вы у нихъ оставались долго.

Она промолчала, не чувствуя себя способной на возраженіе, спрашивая себя, сопровождалъ ли ее Мишель въ лсу, или онъ дйствительно возвращался отъ Дарана въ тотъ моментъ, когда она его замтила на дорог, гд она скрещивалась съ тропинкой, по которой она сама спускалась. По правд сказать, это послднее предположеніе казалось вроятне, такъ какъ ничто не указывало, чтобы молодой человкъ появился на перекрестк обихъ дорогъ иначе, какъ по одной изъ нихъ. Но Сюзанн очень хотлось бы врить, что онъ шелъ дорогой браконьеровъ, чтобы позаботиться о безразсудной постительниц Мишо. Однако, у него былъ такой холодный, такой равнодушный видъ, что даже врность самого предположенія не доказала бы ничего, кром исключительной заботы о благопристойности.

Мишель даже не упорствовалъ въ своемъ допрос.

— Я думаю, вы возвращаетесь въ Кастельфлоръ? — спросилъ онъ только.

— Да, конечно.

Они пошли по узкой тропинк совсмъ близко другъ подл друга и однако такіе далекіе. При неясномъ свт умирающаго дня, деревья, уже во власти тайнъ мрака, принимали свои причудливыя ночныя формы. Одно, хрупкое, воздушное, казалось тоскующей душой, готовой улетть, но прикованной къ земл; другое, громадное и угловатое, протягивало свои огромныя руки, чтобы схватить какую- нибудь невидимую добычу. Тамъ шли березы одна за другой, какъ блыя привиднія; кустъ гримасничалъ отвратительнымъ ртомъ гнома; чудовищная шевелюра топорщилась надъ землей. Охваченная тмъ почти болзненнымъ страхомъ, который ей внушала ночь въ тихой деревн, Сюзанна застенчиво просунула свою руку подъ руку своего товарища.

— Мн немного страшно, — сказала она.

— Когда испытываешь страхи маленькой двочки, — возразилъ молодой человкъ съ большей логикой, чмъ любезностью, — гораздо лучше было бы не отваживаться идти одной и въ такой часъ въ лсъ.

Мишель слдовалъ за Сюзанной съ самаго ея ухода изъ дома Мишо и не показался ей до тхъ поръ, пока не угадалъ, что ею началъ овладвать страхъ. Онъ сохранялъ противъ своей невсты то же неудовольствіе, что и въ минуту, когда онъ разстался съ Полемъ, и къ тому же маневры, къ которымъ ему пришлось прибгнуть, чтобы не потерять изъ виду молодую двушку и въ то же время не доставить ей удовольствіе достиженіемъ той цли, въ которую она мтила, привели его въ дурное настроенiе духа. Но Сюзи, охлажденная этимъ равнодушіемъ, не чувствовала себя ршительно въ настроеніи спорить; долго она шла, не сказавъ ни слова, опираясь съ какой-то покорностью на эту руку, которая ее не отталкивала и казалась такой безразличной къ прикосновенію ея руки. Одну минуту, однако, такъ какъ темнота все сгущалась, по ней пробжала дрожь, и она забыла свою гордую ршимость.

— Мишель, что это тамъ шевелится? Вдругъ мы кого нибудь встртимъ?

Этотъ разъ Треморъ незамтно притянулъ къ себ руку, искавшую его защиты, и засмялся съ меньшей ироніей:

— Кого же напримръ?

— Но я не знаю… браконьера?

— Въ самомъ дл, возможно! Затмъ, въ лсахъ встрчаются разбойники, прекрасные, украшенные султанами разбойники, увлекающіе прохожихъ въ пещеры. Читали вы Али-Баба?

— Да, — отвтила она, стараясь улыбнуться.

— Вамъ нечего бояться, когда вы со мною, — возразилъ почти кротко молодой человкъ.