– Так, линия тут, – и Семён показал на боковые двери вокзала.

Начальник станции, захваченный прямо в своём кабинете, так и не поняв, что происходит, дрожал как осиновый лист. Видимо, он был настолько растерян, что, едва увидев входящего в кабинет Довбню, кинулся к нему.

– Пожалуйста, скажите, кто вы? Я ещё не видел солдат с такими круглыми кокардами на шапках…

– Мы войско Бульбы, надо знать нашу форму, – весело ответил Довбня и приказал: – Убрать этого!

Вконец сбитого с толку начальника вытолкали взашей из кабинета, а Довбня уселся в его кресло и взял трубку только что поставленного на стол полевого телефона. Какое-то время он напряжённо слушал, а потом повернулся к пришедшему следом за ним Семёну:

– Немцы полк мадьяр подтягивают. Видать, своих частей близко нет.

– Ничего, успеем, – весело отозвался сотник. – Машины уже грузят…

В кабинете начальника Довбня пробыл ещё часа полтора, каждые десять минут выслушивая доклад по телефону, а когда линию связи сняли и атаман вышел, то, к его удивлению, у дверей были не лошади, а вездеход. Широко улыбающийся Семён открыл дверцу автомобиля и пригласил:

– Прошу сидаты! Мы уходим.

Довбня одобрительно улыбнулся и сел в «кюббельваген». Ждавший только этого шофер нажал стартёр, мотор заработал, и они поехали. Вездеход проскочил переезд, набрал скорость и, догоняя ушедшую вперёд колонну грузовиков, помчался по дороге…

Временный лагерь москвичей-десантников просыпался рано. Кухонный наряд гасил огонь под котлами, от которых шёл запах свежеприготовленного кулеша, а комендант, делая утренний обход, проверял заставы, перекрывавшие подходы к лагерю, и следил, нет ли где чего, что могло бы обнаружить стоянку. Впрочем, особой формы шалаши-чумы стояли под деревьями и так хорошо сливались с общим фоном леса, что появлявшийся время от времени в воздухе немецкий самолёт «физилер-шторьх» ничего разглядеть не мог.

Штабной шалаш, стоявший в самом центре лагеря, несколько отличался от прочих. Он был просторнее, середину его занимал стол, а главное, стены изнутри обтянули парашютным шёлком, и теперь было достаточно только откинуть полог входа, чтобы в шалаше стало светло.

Командир отряда был в штабе с самого рассвета, чуть позже туда пришёл и его заместитель, темноволосый, начинающий слегка полнеть майор, у которого из-под полурасстёгнутого воротника защитного комбинезона рубиново поблёскивали две «шпалы».

Судя по его довольному виду, у майора были кое-какие новости. Уйдя с вечера километров за десять от лагеря, радисты провели сеанс связи, и сейчас заместитель командира, он же начальник разведки, держал в руках уже расшифрованный листок радиограммы.

Сидевший у стола командир, как бы стряхивая остатки сна, провёл пальцами по глазам и спросил:

– Ну что там сегодня?

– Москва нас хвалит, – первым делом сообщил майор и, положив перед командиром листок, присел к столу.

Тот быстро просмотрел текст и усмехнулся:

– Ты, я вижу, похвалы получать любишь. А то, что от нас требуется, внимательно читал?.

– Читал, – вздохнул майор и тут же вроде как в своё оправдание добавил: – А что мы можем сделать, если резиденция гауляйтера чёрт те где и туда добираться сложновато?..

– Да уж, – согласился с ним командир. – Кто б мне раньше сказал, что немцы выберут «столицей» заштатный городишко, не поверил бы…

– Опасаются, – сделал вывод майор и уточнил: – Опять же наших отрядов там пока нет, а украинская «партизанка» есть.

– Думаю, в ближайшее время и наши отряды там будут. Сам знаешь, Москва санкционировала нашу передислокацию, – командир строго посмотрел на майора, и тот, поняв взгляд как невысказанный вопрос, доложил:

– Мы готовы выступить, вот только с бульбовцами надо кое-что прояснить. Боюсь, помешать могут.

– Ты смотри… А ведь эти бульбовцы вроде как всерьёз с немцами воевать начали… – и командир в раздумье застучал пальцами по столу.

Какое-то время они сидели, молча глядя друг на друга, а потом командир, видимо, приняв решение, сказал:

– Обсудить надо, как перебираться будем. Скажи, у нас новичков из тех краёв нет?

– Есть. Еврейчик-милиционер и сержант-окруженец.

– А-а, это Кац с Мельничуками… – командир вспомнил, о ком говорил майор, и вздохнул. – Ну, с Кацем всё ясно, а как проверка сержанта?

– Кое-что уточнили, – доложил майор. – Отца его, активиста и сторонника нашего, тот самый полицай убил.

– Отца? – переспросил командир и, словно что-то вспомнив, тихо сказал: – Да, такого сыновья не прощают…