Шрифт:
Прошло два дня, и Иероним Петрович снова зашел к Аппену.
На этот раз он был в хорошем, бодром настроении, тепло пожал нам руки:
– Все в порядке! Григорий все уладил, уговорил Сталина не трогать меня. Хотите вы или не хотите - я остаюсь здесь!
Уборевич и Орджоникидзе были настоящими друзьями. Их дружба зародилась в боях, когда Уборевич Командовал 14-й армией в борьбе против Деникина, а Орджоникидзе был членом Реввоенсовета этой армии. С тех пор они держали дружескую связь, переписываясь, посылая друг другу приветственные телеграммы в дни праздников.
Вспоминая иногда минувшие годы, Иероним Петрович с большой любовью отзывался о Серго как о кристально чистом человеке, у которого учился мужеству и большевистской стойкости. По его рассказам изучал историю партии.
Когда пришла весть о смерти Г. К. Орджоникидзе, Иероним Петрович долго не находил себе места.
– Какой большой и чистый человек ушел!
– горько вздыхал он.
– Сердце обливается кровью... Настоящий и искренний друг, сколько в нем было хорошего и светлого!
27 мая 1937 года в смоленском Доме Красной Армии открылась очередная окружная партийная конференции. В ее президиум был единогласно избран член ВКП(б) с марта 1917 года, кандидат в члены ЦK Иероним Петрович Уборевич.
Два дня он присутствовал на конференции, на третий день в зале его уже не было.
«Срочно вызвали в Москву», - объясняли его отсутствие. 12 июня злая воля нелепо и жестоко оборвала жизнь этого кипучего, закаленного, любившего свой народ коммуниста.
Так и не успел он завершить свой план подготовки войск округа к неумолимо надвигавшейся тяжелой войне.
Результат этого известен всем.
М.Ф.Власова. В СЕМЬЕ УБОРЕВИЧА.
С восьми лет я начала работать по крестьянству. К двадцати шести годам, когда у меня было уже двое детей, я стала вдовой и поступила в Новочеркасске кухаркой в богатый дом.
Но вот установилась народная власть. Братья, Прокофий и Григорий, оба матросы, говорили мне: - Хватит, Мария, горе мыкать. Теперь заживешь по-человечески!
В просторном доме генерала Фомина разместился отряд товарища Беленковича. Вскоре Беленкович стал начальником гарнизона, а я - поварихой в командирской столовой. Обслуживала и семью Беленковича.
И куда бы ни бросала его судьба в те беспокойные годы, всюду ездила с ним и я.
В 1925 году А. М. Беленкович был назначен командиром 11-й дивизии в Северо-Кавказском округе. Штаб ее стоял в Армавире. Однажды начснаб дивизии Морозов предупредил меня:
– Приготовься, Мария Федоровна. К нам приезжает новый командующий, Уборевич.
– Не беспокойтесь, в грязь лицом не ударим, - ответила я.
Приехал Уборевич в штаб дивизии, поздоровался с красноармейцами, выстроенными для встречи во дворе, а потом принял приветствие от товарищей Беленковича и Морозова.
Вышла я во двор посмотреть на нового командующего округом. Уборевич заметил меня, подошел, протянул руку, улыбнулся:
– Это, наверное, самое главное лицо в штабе?
Командиры рассмеялись, а мне уж очень понравился этот ласковый и красивый командир.
Пока начальники разговаривали в штабе, я очень волновалась, приготовляя обед. И приятно было, когда в конце обеда Уборевич похвалил:
– За украинский борщ и вареники вас когда-нибудь представят к награде.
Бывал Уборевич не раз в нашей дивизии и потом. Иногда приезжал со своей женой, Ниной Владимировной, такой же ласковой и обходительной, как он сам. И она хвалила мое кулинарное искусство.
В 1929 году А. М. Беленковича перевели в Москву. Поехала и я с ним. А Уборевич в то время командовал уже Московским Округом. Судьба разлучила меня с Беленковичами, и летом 1929 года я стала домработницей в семье Уборевичей.
Проработав два года, я так привыкла к ним, что заливалась слезами, когда пришло время расставаться. А получилось так.
Мой сын Иван учился тогда в Московском военно-инженерном училище (теперь он генерал-майор), а дочь Наталья учительствовала на Дону. Ее часто переводили с места на место, и ей трудно стало растить сына Олега. Мне пришлось взять внука.
А как же оставаться домашней работницей с внуком на руках? Так подумала я, а Нина Владимировна и Иероним Петрович успокоили меня:
– Никуда вам уходить от нас не надо. Растет у нас дочка, вырастет рядом и Олег.
Я осталась у Уборевичей и никогда об этом не пожалела.
Дочь Иеронима Петровича от первого брака - Надежда - жила в Брянске у своих теток, приезжала к Уборевичам только изредка. А другой дочке - Владимире было пять лет. Росла она хрупкой, хорошенькой девочкой. Воспитывали ее строго: приучали к работе, чистоте, уважению к старшим. Попросит она меня:
– Дайте мне стакан воды.
А отец скажет: