— Господин Лионель де Праз?

Лионель пролепетал, точно школьник:

— Он самый, господин префект, по рекомендации господина президента Кордье…

— Да… — протянул префект.

— Ну и вот… — робея, начал Лионель.

Тощий сановник, еще более съежившийся от возраста, согнутый, сморщенный, точно пергамент, беззастенчиво смерил его глазами. Он привык уверенно и прямо смотреть в лицо людям, сильный своим ясновидением и властью, которую приобрел над себе подобными благодаря своей твердости и самообладанию.

— Я слушаю вас, — произнес он раздельно.

— Господин префект, — продолжал Лионель, — знаете ли вы такого… такую… темную личность, которую называют Уж-Фредди?

— Дальше, сударь? — спросил префект, насторожившись.

— Но… это почти все, что я имею вам сказать… Впрочем, не думайте… Я пришел сюда не расспрашивать, но сделать полезное дело, оказать услугу полиции, если возможно…

— Не сомневаюсь, сударь. Ваши слова вселяют уверенность. Вы спрашиваете меня, знаю ли я особу по прозвищу Уж-Фредди. Я вам отвечаю: да, знаю.

— Вы знаете, кто он? Вам известно его истинное имя?

— Я думаю, что знаю. Но что за важность! Этот человек нанес вам вред? Вы жалуетесь на него?

— Нет, никоим образом.

— В таком случае, я плохо понимаю…

— Господин префект, у меня есть причины поговорить с вами об Уже-Фредди. Первая — это то, что, может быть, действия этого апаша…

— Ого, апаш! Не слишком ли это сильно?

— Действия этого… парня, — поправился сбитый с позиции Лионель, — связаны с одной трагической смертью…

— Действительно?

— Да, сударь. Со смертью моей тети, мадам Гюи Лаваль, скончавшейся при трагических обстоятельствах в Люверси пять лет тому назад, в ночь с 19 на 20 августа.

Это показание имело своим ощутительным результатом то, что префект полиции если не поддался впечатлению, то, по крайней мере, хоть изумился. Какая-то искра мелькнула в его и без того горячих зрачках. Морщины на его лице чуть-чуть переместились. И все. По таким слабым признакам нельзя было угадать, о чем он думал. Лионель, однако, решил, что надо поставить точку.

— Но, — продолжал он, — это всего только предположение, и я не сказал бы этого никому другому, кроме вас, господин префект. Я напал на верный след… Позвольте мне молчать об этом до нового доказательства.

Префект, снова сделавшись бесстрастным, показал знаком, что согласен.

— Вторая причина… вторая причина, не скажу, что она серьезнее, но она более спешная… — Лионель де Праз начал неуверенно топтаться на месте. — Господин префект, у меня очаровательная кузина, дочь бедной мадам Гюи Лаваль скончавшейся в Люверси. Ну вот, моя кузина Жильберта, так сказать, невеста Жана Морейля… Что вы думаете об этом, господин префект?

Никогда еще такой неумолимый взгляд не копался в душе Лионеля.

Старик сказал наконец:

— Благоволите, сударь, объяснить все прямо, без обиняков. Я вас не понимаю.

Все более и более смущаясь, Лионель взялся за дело с другой стороны.

— Бывают такие парадоксальные положения, такие ненормальные факты, которых полиция не может не знать. Если б она их не знала, мне кажется, обязанностью каждого честного человека было бы предупредить…

— Ага! Насколько я понял, вы хотите мне раскрыть подобное «парадоксальное положение» или «ненормальный факт». Очень интересно.

Лионель, поставленный в такое положение, которого он больше всего хотел бы избежать, сказал довольно сухо:

— Я не доносчик. Насколько мне известно, я джентльмен. Мне было бы противно выслеживать кого-нибудь. Я отказался бы от этого, конечно. Однако мне хотелось бы узнать, в курсе ли полиция тех фактов, которые, как мне известно, происходят; наблюдают ли за этой таинственной авантюрой?.. Ибо, господин префект, в конце концов, я это делаю только для блага ближнего…

Префект полиции видел, что он сбивается. Он улыбнулся, но старое лицо не сделалось от этого веселее.

— Я приду к вам на помощь, господин де Праз. И поверьте мне, я прекрасно понимаю все те естественные побуждения, которые привели вас ко мне, так же, как те причины, которые в настоящую минуту мешают вам свободно изложить ваше дело. Будьте спокойны, сударь, оба имени, которые вы только что произнесли, знакомы префектуре. Мы знаем, в каком, — правда, очень необычайном, — отношении друг к другу они находятся. Все, что вы нам можете сказать, не даст нам ничего нового, будьте уверены. И, как говорится, мы «не спускаем с него глаз». Это странный случай. Я благодарю вас за то, что вы говорите о нем со мной, и вполне понимаю вашу тревогу. Но позвольте вам сказать, однако, что, по моему разумению, она не имеет оснований. Мне кажется, я не ошибаюсь в том, что господин Жан Морейль — порядочный человек.