– Болезнь не взяла, так под копытами погибнешь. Ох, доченька, тебе полежать ещё чуток дома, да приходил приказчик, Прохор Никитич, откуда только, шельмец, узнал, что ты поднялась уже. Говорит, на работу идти надо, все сроки прошли, мол. Я бы сама за тебя пошла, да не справишься ты дома одна с огородом и скотиной. А в барском доме всё ж полегче будет, да и подружка подсобит.

– А что нужно делать?

– Ну как же, шестнадцать исполнилось, на работу горничной тебе выходить. Но ты не переживай, я Машу попросила, Антонину предупрежу, кухарка тоже присмотреть обещала. Авось, поберегут тебя после болезни-то.

Юле не нужно было спрашивать о подружке. Перед глазами всплыло милое лицо в веснушках в обрамлении ярко-рыжих волос и имя «Маша». А ещё Юля подумала, что из двадцатипятилетней превратиться в девушку шестнадцати лет, немалый плюс.

Следующим утром мать проводила Полину до околицы деревни. Ей осталось пройти через небольшое поле. Дорогу она знала, даже смутно представляла себе барский дом. И всё же, когда с пригорка открылся вид на усадьбу, у Юлии перехватило дыхание от восхищения.

Дом представлял собой двухэтажное кирпичное здание, выкрашенное белой и жёлтой краской. На всю длину первого этажа – широкая терраса с белыми колоннами, на которую выходят широкие главные двери, а также высокие стеклянные симметрично от главного входа. Справа и слева располагаются одноэтажные флигеля. Перед домом раскинулся огромный парк.

Юля прошла через калитку, ворота кованого железа были закрыты. Двинулась вперёд по широкой (в её время разъехались бы две машины) аллее, ведущей к центральному входу. Она не переставала любоваться прекрасным парком, созданным, наверное, огромным количеством садовников.

Справа он больше походил на лес, только умело облагороженный. Там росли в основном дикие деревья, между стволами вились тропинки, посыпанные жёлтым песком, виднелись ажурные скамейки, так и приглашающие посидеть в тени.

Слева парк походил скорее на сад: много фруктовых деревьев, живописные цветники, даже то ли фонтан, то ли водопад, Юля услышала шум воды, но рассмотреть не смогла за живой изгородью из высоких роз. Она очень медленно шла по алле, но налюбоваться так и не успела.

Девушка хотела войти в центральные двери, но на ступенях её остановил щуплый старик. «Дворецкий», – подсказала Полина.

– Куда прёшь! Для прислуги вход оттуда! – он кивнул в сторону.

Юля обошла дом вокруг и оказалась на большом хозяйственном дворе. Где и что здесь находится, она не знала, понимая, что Полина видела поместье, как и она, только с главного входа, а внутри никогда не была.

Тут она заметила, что через двор к ней спешит высокая молодая девушка. Юля узнала: Маша – подруга детских игр, ровесница. Они вместе должны были пойти на работу сюда, если бы Полина не заболела. Подруга налетела на Полину, закружила с радостным визгом и затараторила в свойственной ей манере:

– Ой, Полечка, как я рада, как я рада! Тётка Анна уж совсем отчаялась, я тоже думала, ты того… Богу душу… Я так рада! Теперь мы вместе. Ты не боись! Я тебе пропасть не дам. Ой, Полина, я так рада!

– Девушки! – послышался оклик от флигеля, что стоял справа от барского дома.

– Антонина. Экономка. Она тут главная над слугами. Строгая, но справедливая. Спуску никому не даёт, но и понапрасну не гоняет. Пошли, не бойся! – объясняла Маша, пока они подходили к высокой, болезненно худой женщине с гладко зачёсанными под белый чепец седыми волосами.

– Полина? Наконец-то, – сказала экономка. – Иди за мной.

Они вошли во флигель. Это было длинное здание с общим коридором и несколькими комнатами. Чем-то напоминало современное общежитие. Антонина толкнула дверь в комнату, в которой стояло несколько кроватей. На одной из них была разложена одежда, такая, как и на Маше: тёмно-синее платье из грубой хлопковой ткани, белый передник, кружевная заколка в виде чепчика на голову, а также чулки, туфли.

– Это твоё место, твоя форменная одежда. Переодевайся и быстро на кухню. В доме полно работы. Маша, проводишь Полину, – резко развернувшись, Антонина стремительно вышла из комнаты. Девушки остались одни.

– А это моя кровать, – показала Маша на соседнюю. – Ночью пошепчемся.

– До ночи дожить надо, – сказала Юлия. – Расскажи, какие тут порядки, что делать нужно.

– Ой, не переживай! Если что, я помогу. Тётя Анна сказала, тебя поберечь надо. Ты, главное, на глаза барыне не показывайся часто. Она очень строгая, наказывает без разбору. А барин добрый. Он особо слугами и работой по дому не интересуется, он больше по полям разъезжает, с бумагами какими-то сидит. Ему главное, чтобы еда вовремя, одежда чистая, да под ногами не путались. А вот сестрица его, Анастасия Алексеевна, совсем самодурка. Хоть она тут и не хозяйка вовсе, из милости братец ей пожить позволяет. Как родители их умерли, он решил, что отвечает за её воспитание, да и не воспитывал вовсе, всё позволял. А теперь и замуж выдать не может, всё ей женихи не те. А в городском доме ей скучно. Вот и живёт тут, да над слугами командует.

Всю эту информацию Маша скороговоркой выпалила, пока Полина переодевалась в форму прислуги, а потом они шли через двор к большому дому. Полина и Маша сразу получили задание протирать пыль в кабинете хозяина. Большая комната на первом этаже с пола до потолка была заставлена стеллажами с книгами. Массивный стол посреди комнаты завален бумагами.

– Хозяин много читает? – спросила Юлия.

– Да, говорят, он очень умный. Всё время применяет какие-то новшества в хозяйстве. Ты бумаги не перекладывай и книги не переставляй. Только вытри пыль.