– О! Привет! Ты тут недавно живёшь? Что-то я тебя раньше не замечала.

– Недавно.

– Откуда спускаешься?

– Не поняла…

– Ну, на каком этаже живёшь?

– А! Двадцать седьмой.

– Ого! Пентхаус! Там, говорят, офигительные квартиры.

– Ну да, не спорю. Хочешь, заходи как-нибудь в гости, посмотришь.

Она окидывает меня оценивающим взглядом. Я в ответ рассматриваю её. Узкие чёрные джинсы, высокие сапоги, кожаная курточка с пушистой меховой опушкой. Одета просто и стильно. Но и я, благодаря Даниле, тоже выгляжу неплохо в коротком кашемировом пальто насыщенного синего цвета, широких брюках из чёрной мягкой шерсти и коротких полусапожках.

– А ты куда сейчас? – спрашивает девушка.

– Даже не знаю, я здесь недавно, город хочу посмотреть, прогуляться.

– А пойдём со мной! Я по магазинам, хотела сумочку себе присмотреть, поможешь выбрать. Меня Наташа зовут.

– А меня Даша. Пойдём.

Возвращаясь в восемь вечера домой, я думаю, что даже перевыполнила план по «вливанию в жизнь». Очень довольна, но очень устала. Наташа оказалась активной общительной двадцатилетней девушкой. Полдня мы искали подходящую сумочку, обойдя десятки бутиков в торговом центре, но так и не нашли. Перебрались в другой. Зато она купила «очень подходящий к брючкам капри» кожаный ремень. Блузку, «такую давно хотела». И косметичку, «а то в старую всё не помещается». Потом зашли пообедать в кафе. Потом бродили по парку. Совершенно случайно заглянули на недавно открывшуюся выставку в одном из павильонов, и немножко зависли, бродя между экспонатами.

На обратном пути Ната вспомнила, что родители просили купить продукты, и ещё час мы провели в супермаркете, в котором, может быть, мне предстоит работать. Ната студентка МВГТУ, биофак, москвичка, живёт с родителями. О себе я рассказала то, что посчитала возможным. Приехала из провинции, хочу перевестись, чтобы здесь учиться, ищу работу, живу у родственника. Всё правда!

Мы расстаёмся подругами. Наташа уговаривает вечером пойти с ней в клуб, хочет познакомить с друзьями. Суббота! Тусить, так тусить! Но я отказываюсь. Хорошего понемножку, на сегодня впечатлений и так достаточно.

Не успеваю открыть дверь и оказаться в прихожей, как там появляется Данила. Он в той же домашней одежде – джинсы и майка, только выражение лица отличается от утреннего. Он злится, и это слабо сказано. Он разъярён:

– Ты где была?

– Гуляла! – спокойно и невозмутимо.

Вешаю пальто на плечики, прохожу мимо него в квартиру.

– Ты ужинал? – я сама вежливость и забота.

– Почему не взяла телефон? – в голосе стальные ноты, мне хочется втянуть голову в плечи. Заставляю не делать этого.

– А зачем? Тебе я не имею права звонить, а мне всё равно никто не звонит.

– Я звонил тебе с двух часов дня, ты не брала трубку. Приехал домой, тебя нет, телефон на столе.

– А в чём проблема? Ты сам хотел, чтобы я жила полноценной жизнью и не зацикливалась на тебе. Вот я и жила! Очень полноценно провела день!

– Проблема в том, что здесь Москва, а не твоя Голофеевка, и здесь может быть небезопасно, особенно поздним вечером, особенно для таких, как ты!

– Прохоровка.

– Что?

– Я из Прохоровки, неужели до сих пор не проверил?

– Даша, прекрати! Ты меня отлично поняла! Я не возражаю, чтобы ты выходила в город, но не смей оставлять телефон. Я хочу знать, где ты находишься, я хочу быть уверен, что ты позвонишь, если с тобой что-то случится.

– Зачем? Зачем ты со мной возишься? Ведь первоначальный план был привезти меня в Москву, дать денег и посадить на поезд до Белгорода. Когда этот план изменился? Зачем я тебе нужна?

– Я объяснял. Но если тебе так хочется, я дам денег и посажу на поезд до Белгорода.

– Вопрос не во мне. Я не пойму, чего хочешь ты. Сотню раз прокручивала в голове то, что ты сказал мне утром. Судя по твоим словам, ты совершил благотворительный акт, когда переспал со мной. Значит, я не нравлюсь тебе, ты не хотел меня, но пришлось, из жалости. Так? Да или нет?

Он молчит, глядя на меня. В глазах мрак, руки сжаты в кулаки, вены вздулись. Контроль и самодисциплина – в этом он весь. Но чего ему стоит сейчас держать себя под контролем, когда хочется… убить меня?… размазать по стенке?… поцеловать? Что он хочет? Почему молчит? Неужели так трудно сказать всего одно слово – «да» или «нет». И добить меня окончательно. Он молчит. Сердце сковывает ужасающим холодом, мешающим связно думать. Закрываю глаза, закусываю до боли губу, ожидаю ответа от своего судьи и палача… в одном лице. Стук сердца отдаётся в голове. Он молчит. Если бы между нами вдруг оказалось живое существо, оно бы уже погибло от энергетических волн, идущих от наших тел. Не выдерживаю первая:

– Да пошло оно всё! – в досаде и раздражении поворачиваюсь, чтобы уйти, скрыться от него в единственно возможном месте – в ванной.

Он налетает сзади, прижимает лицом к стене, выбивая воздух из лёгких.

– Ты действительно думаешь, что я не хочу?

Не позволяет повернуться, видимо, тяжело говорить, глядя в глаза. Одна рука скользит на живот, другая обхватывает за шею, слегка поглаживая пальцами нежную кожу. Губы касаются мочки уха, опаляя дыханием, когда он шепчет.

– Я же не святой, я просто мужчина, а ты очень красивая.