«Дуля» возвышалась над поверхностью бухты всего на пол метра. Уже через секунду, в загороженный только телом визуального наблюдателя люк хлынул поток соленой воды. Первые пять секунд начавшая погружаться лодка двигалась по наклонной вниз, но потом электродвигатели не выдержали дополнительного веса – ведь каждый проглоченный кубометр добавлял внутрь целую тонну. «Дуля» легла на бок и, дергаясь словно живая, упала на расположенное в пятидесяти метрах дно.

Замершие с открытыми ртами и еще ничего не понимающие дружки Хабе Везучего Пальца успели пронаблюдать, как «китенок» выпустил струю белого пара, а затем нырнул, так и не выпустив назад их славного товарища.

Потом они понеслись к берегу. Понеслись, что есть силы.

– Вот это – оно? – спросил Стат Косакри, тыкая пальцем в экранную развертку.

– Да, это, и вот это. Сейчас введу синюю подсветку, – пояснил линейный акустик. – Видите?

– И сколько же их? Хоть примерно?

– Наверное, несколько тысяч, – пожал плечами Рюдан Одек. – Можно определить точнее, если задействовать ММ.

– Они что, опять плывут к нам? Весть о наших вкусностях разнесена по всему океану? – почти не шутя, предположил Стат Косакри. – К тому же, как я понимаю, тут две независимые стаи?

– Смею предположить, они движутся навстречу друг другу, – сказал старший акустик Рюдак. – Не знаю, что это значит.

– Ладно, – Стат Косакри повернулся в другую сторону и отдал новые распоряжения.

– Из-за какой-то рыбы? – презрительно спросил откуда-то из динамика Понч Эуд.

– Выполняйте приказание, – очень холодно и тихо приструнил его Косакри. – Раскладкой всяких геофизических премудростей заниматься можно, а рыбой нет?

– Да я уже выполняю, выполняю, шторм-капитан, – пискнул издали бортовой математик. – Сейчас все будет в ажуре.

– Таскаем с собой эту гигантскую машину, забери ее Мятая луна; энергию жрет, как прорва, Цэмерик все время жалуется; сам живет-поживает, как старший офицер, и еще чем-то… – Стат Косакри был зол.

– Да вот же подсчеты, вот, командир Стат, – снова материализовался программист Эуд.

– Ну, – развернул кресло к экранам капитан атомного катамарана. – Ну, как мы и предполагали – около двух с половиной тысяч рыб. С ума сойти! И наверное ММ не учитывает всякую мелкую кусучую гадость, так? А какого размера самые большие акулы? Четыре метра? Ну, это еще терпимо… В смысле, не кошмарно. Ха, а это вроде гораздо длинней. Это что?

– Мятая луна меня в бок! – внезапно ругнулся линейный акустик. – Так я и думал.

– Что там, Рюдан? Браши тоже ходят теперь под прикрытием акул?

– Думаю, это не браши, командир Стат. Кто-то другой.

– Другой? – приготовился удивиться чему-нибудь Стат Косакри, но искра озарения уже опередила волну понимания вылившуюся с экрана. – Ба! Сколько же их?

– Несколько сотен. Опять же если…

– Да я – в смысле ММ – считает, уже считает, – донеслось в наушнике.

– Собственно, нам нет дела, сколько их точно, командир Стат, – высказался акустик. – Это ж не эсминцы. И понятно, не Республика.

– Да уж, само собой, – подытожил Косакри, – браши давно на веслах не плавают. Это местные туземцы. Как видим, тут все же имеется население.

– Ладно, это аборигены в лодках, – высказался до того молчаливый линейный помощник. – Но я не пойму, шторм-капитан, эти акулы у них в сопровождении? Они дрессированные?

– Все проще, – сказал Стат Косакри, разглядывая экран «поля боя». Он переключил масштаб, и тогда там выявились две голубые точки. Режим отображения в реальном времени не позволял видеть, как они сближаются. Но это происходило. – Поняли? Нет? Присутствие акул объяснимо просто. Тут не дрессировка – рефлекс.

– Рефлекс на что? – наморщил лоб помощник Пелеко.

– На что? На извечное явление нашего мира, баритон-капитан. Вот имеются два острова, отрезанные от остального мира. Жизнь тут скукотища… Хотя может, повод и другой. Вполне может быть, в деле демографические ножницы. Думаю, здесь готовится плановое морское сражение.

– На лодках, что ли? – спросил Дор Пелеко с некоторым сарказмом.

– А что, думаете, они всем скопом собрались половить крабов? – встречно ухмыльнулся Стат Косакри.

– Ну а акулы, значит, предчувствуют обильную трапезу, так я понял? – приснял наушники линейный акустик Рюдан.

– Не верите? – ни чуть не удивился Стат Косакри. – Сейчас убедитесь.

– Подняться на перископ! – скомандовал он в сторону.

– Смотрите в обзорный экран, друзья-товарищи, а я уж отсюда, – он встал, взялся за рукоятки и погрузил глазницы в мягкий, истертый тубус.

Моряки старожилы (в этом плане, к сожалению, не потомственные, ибо таковые в Эйрарбии, в результате «выкорчевывания корней» сошли на нет) любили рассказывать байки. В том числе и о черверылах. Например, имела место глубоко внедрившаяся в сознание легенда, о том, что роговые набалдашники кито-слонячих хоботов используются ими для жесткого выяснения отношений. В первую очередь среди супружеских пар. Ибо утверждается, что многие видели, как над морем взвиваются занесенные в замахе хоботы, а еще большее количество слышало, как эти самые костяные, полутораметрового охвата, молоты стучат по незадачливым черепам загулявших в соседних морях суженых-ряженых. Трудно сказать, как с километровой – да хоть и со стометровой – дистанции можно определить пол участвующих в разборке червеносов, а уж тем более, сделать такое по хрусту, на счастья прикрытого порядочным слоем жира черепа, однако россказням верили. А чего было не верить? Или как доказать обратное? Что принципиально менялось, в случае если взаимо-линчеванием занимались не супружники, а самцы-конкуренты? Или просто шел нормальный, в тоталитарно-стадном образе жизни, процесс воспитания подрастающего поколения?