Дорога, ведущая от Морийских Ворот, была сильно разрушена, местами пропадала в зарослях вереска и камнеломки. Но в ней еще угадывался некогда широкий мощеный тракт, подобающий столице гномьего мира. Временами на обочинах попадались руины не то изваяний, не то строений, зеленые курганы с вершинами, поросшими березняком, или одинокие мощные ели. Повернув на восток, дорога вывела их к самому берегу Зеркального. Неподалеку из травы поднимался обломок колонны.

— Камень Дарина! — воскликнул Гимли. — Я не могу пройти мимо и не заглянуть в воды чудесного озера.

— Я прошу тебя, постарайся побыстрее. — Арагорн с беспокойством оглянулся на Морийские Ворота. — Солнце скоро сядет. До заката орки, надеюсь, не выйдут, но, прежде чем настанет ночь, лучше бы нам оказаться подальше. Луна на исходе. Ночь будет темной.

— Идем со мной, Фродо! — позвал Гимли, сбегая по зеленому склону. — Ты обязательно должен заглянуть в воды Келед Зарама!

Фродо вошел следом. Тихая синяя вода притягивала, несмотря на усталость. Сэм тоже увязался за ними.

Возле обломка колонны Гимли остановился. Камень изъели трещины. Руны, когда–то покрывавшие столб, стерлись, их уже нельзя было прочитать.

— Здесь Государь Дарин впервые заглянул в воды Зеркального, — пояснил гном. — Давай и мы поглядим на дорожку.

Они наклонились над темной водой. Сначала не видно было вообще ничего. Потом из густой синевы медленно проступили очертания гор и простор неба над вершинами. Затем, словно самоцветы, погруженные в глубину, показались звезды. Фродо удивленно взглянул вверх — там сияло солнце — и опять перевел взгляд на воду. Звезды! Зато отражений хоббитов и гнома в воде не было.

— О прекрасный и дивный Келед Зарам! — благоговейно произнес Гимли. — В его водах корона Дарина ожидает пробуждения Государя.

Гном с трудом оторвался от воды, низко поклонился, промолвил: «прощай» — и зашагал к дороге.

— Ну что ты там видел? — накинулся Пиппин на Сэма, но тот, глубоко задумавшись, даже не услышал вопроса.

Вскоре дорога, повернув на юг, привела их к большому роднику с чистой, словно хрустальной водой. Переливаясь через каменную кромку, вниз бежал веселый ручеек.

— Отсюда берет начало Серебрень, — сказал Гимли. — Но пить нельзя — вода холодна как лед.

— Скоро этот ручеек станет быстрой рекой, — проговорил Арагорн. — Теперь много миль нам с ним по пути. Дорогу выбирал Гэндальф, и лежит она через леса, вдоль русла Серебрени до впадения в Великую Реку.

Леголас поглядел вслед ручью, терявшемуся в золотистой закатной дымке долины.

— Там — Лотлориен! — звенящим голосом произнес он. — Прекраснейшие владения эльфов в этом мире. Нигде нет таких деревьев, как там. Их листья не опадают осенью, они становятся золотыми, а когда весной нарождается молодая листва, в зелени распускаются золотые цветы, а земля под ногами покрывается золотом старых листьев, и вокруг серебряные ровные, гладкие стволы, словно драгоценные колонны, — такова кора тамошних деревьев. Так говорится в песнях, поющихся у нас в Сумеречъе. Ах, как возрадовалось бы мое сердце, приди мы туда весной!

— Мое возрадуется и зимой, — заметил Арагорн, — да только мы еще не там. И впереди немало миль. Не будем медлить.

Некоторое время Фродо с Сэмом пытались не отставать, но Арагорн шагал таким размашистым шагом, что скоро хоббиты оказались далеко позади. С самого утра во рту у них не было ни маковой росинки, ссадина у Сэма на щеке горела огнем, а голова кружилась. После теплого подземного мрака свежий ветер казался холодным. У Фродо болели грудь и бок. Ему не хватало воздуха.

Леголас обернулся и тут же сказал что–то Арагорну. Арагорн остановил отряд, позвал Боромира и подбежал к хоббитам.

— Извини меня, Фродо! — с искренним участием воскликнул он. — Столько всего случилось сегодня! Я совсем забыл про ваши раны. Но потерпи еще немного. Недалеко есть одно место, там можно передохнуть, там я помогу вам. Боромир, давай–ка понесем их.

Вскоре путь пересек еще один ручей, впадавший в Серебрень. Русло раздалось вширь, а после порога из зеленого камня по берегам появились неказистые низкорослые пихты и заросли черники. Дойдя до галечного плеса, устроили привал.

Пока Гимли, призвав на помощь Мерри и Пиппина, занимался костром и обедом, Арагорн врачевал раненых. Царапина на щеке Сэма была неглубокой, но выглядела скверно, Арагорна она поначалу встревожила, но после тщательного осмотра он хлопнул Сэма по плечу и улыбнулся.

— Повезло тебе, братец, — проговорил он. — Многим первый убитый орк обходился куда дороже. Яда на ятагане не было, а, между прочим, часто бывает. Сейчас я ее обработаю, заживет, и не заметишь. Вот Гимли воду согреет…

Он достал из сумки на поясе уже знакомые хоббитам немного увядшие листья.