У Гарри происходящее не укладывалось в голове:

–  Так что же это выходит? Вы просто присвоили себе то, что совершили другие люди?

–  Гарри, Гарри, Гарри!
– Локонс укоризненно покачал головой.
– Все отнюдь не так просто, как кажется. Это труд, и труд нелегкий. Надо было найти этих волшебников, подробно обо всем расспросить. И затем подвергнуть заклинанию Забвения. Это входило в мои планы, им предстояло забыть свои подвиги. Чем я действительно горжусь, так это моими заклинаниями Забвения! Да, Гарри, да, мной был проделан огромный труд! Пойми же, автографы на книгах, рекламные фотографии - это еще не все. Хочешь добиться славы - готовься к долгой, упорной работе.

Локонс захлопнул крышки чемоданов и запер их.

–  Ну, кажется, все, - сказал он, оглядевшись.
– Осталось сделать последний завершающий штрих.

Достал волшебную палочку и повернулся к друзьям.

–  Весьма сожалею, мальчики, но мне придется прибегнуть к заклинанию Забвения, чтобы вы не разболтали моих секретов, иначе я не сумею продать ни одной книги…

Но Гарри вовремя сообразил, что к чему, и уже держал наготове свою палочку. Не успел Локонс закончить фразы, как он воскликнул:

–  Эюспелпиармус!

Локонса отшвырнуло назад. Опрокинув чемодан, он упал на пол. Волшебная палочка выскочила у него из рук, Рон схватил ее и выкинул в открытое окно. Гарри с яростью пнул ногой чемодан.

–  Зря вы тогда допустили, чтобы профессор Снегг научил нас этому приему!

Локонс, сидя на полу, съежился - Гарри все еще держал его под прицелом своей палочки.

–  Что вам от меня нужно?
– плаксивым голосом спросил преподаватель защиты от темных искусств.
– Ну не знаю я, где эта Тайная комната. И поделать ничего не могу.

–  Вам повезло, - обрадовал его Гарри, движением палочки подняв профессора на ноги.
– Зато мы знаем, где она. И знаем, кто в ней прячется.

Они вывели Локонса из кабинета, спустились по ближайшей лестнице и пошли по темному коридору, где на стене горели послания наследника, к убежищу Плаксы Миртл.

Локонса пустили идти первым. И Гарри не без удовольствия отметил: того от страха трясет так, что колотится мантия.

Миртл восседала на бачке в последней кабинке.

–  Это ты?
– удивилась она, увидев Гарри.
– Зачем опять пришел?

–  Спросить тебя, как ты умерла, - ответил Гарри.

Миртл в мгновение ока преобразилась, буквально расцвела на глазах, точно еще никто никогда не задавал ей столь лестного вопроса.

–  О-о-о! Это был кошмар!
– заговорила она, смакуя каждое слово.
– Я умерла прямо здесь, вот в этой кабинке. Как сейчас помню, спряталась я сюда, потому что Оливия Хорнби смеялась над моими очками. Обидно дразнила. Я заперлась на задвижку и стала плакать. Потом услышала, что в туалет вошли и стали говорить. Я не поняла что, наверное на другом языке. Один из говоривших был мальчик. Я, естественно, отперла дверь и сказала ему, чтобы он шел в свой туалет. Тут-то это и произошло.
– Миртл надулась от важности, лицо ее просияло.
– Я умерла.

–  Но как?

–  Сама не знаю.
– Миртл сбавила торжественный тон.
– Помню только два огромных-преогромных желтых глаза. Все мое тело сдавило, куда-то понесло… - Она туманно посмотрела на Гарри.
– А потом… потом я снова сюда вернулась. Я решила постоянно являться Оливии Хорнби. Ну, ты понимаешь… Ох, как она жалела, что смеялась над моими очками…

Гарри на секунду задумался.

–  Покажи точно, где ты видела эти глаза?

–  А-а, где-то там.
– Миртл неопределенно махнула в сторону умывальника перед ее кабинкой.

Рон и Гарри сейчас же подошли к нему. Локонс с глазами, полными ужаса, благоразумно остался сзади.

На первый взгляд это была самая обыкновенная раковина. Они обследовали каждый сантиметр внутри и снаружи, включая уходящие в пол трубы. И Гарри заметил - на одном медном кране нацарапана крохотная змейка.

–  Этот кран никогда не работал, - радостно сообщила Миртл, когда Гарри попробовал его открыть.

–  Гарри, - охрипшим шепотом попросил Рон.
– Скажи что-нибудь на змеином языке.

–  Но ведь я… - Гарри слегка растерялся от неожиданности. До сих пор он говорил только с живыми змеями, да и то два раза. Он зачарованно уставился на миниатюрную гравировку, силясь вообразить, что перед ним настоящая змея.

–  Откройся, - велел он и вопросительно взглянул на Рона. Тот отрицательно покачал головой:

–  Нет, это не змеиный язык.

Гарри снова посмотрел на змейку, усилием воли заставляя себя верить, что она живая; замотал головой и при колеблющихся огоньках свечей ему показалось, что змейка шевельнулась.