Роулинг Джоан Кэтлин
Шрифт:
– Ну, видишь ли, Джинни мне многое о тебе поведала - твою захватывающую историю.
– Взгляд Реддла скользнул по шраму в виде молнии на лбу Гарри, и алчность в его лице усилилась.
– Я захотел разузнать о тебе побольше, познакомиться с тобой. Чтобы приобрести твое доверие, решил воочию показать тебе мой «легендарный» подвиг - разоблачение этого идиота Хагрида…
– Хагрид - мой друг, - теперь голос Гарри задрожал.
– Так, значит, ты возвел на него напраслину, да? Я думал, что ты просто ошибся…
Реддл вновь засмеялся своим рокочущим смехом.
– Ведь только и было что мое слово против слова Хагрида. Но ты представь, как это выглядело для старины Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддл - бедный, но талантливый сирота, храбрый школьный староста, идеальный студент. С другой - здоровенный, все путающий Хагрид (каждую неделю скандал!), который выращивает детенышей вурдалака под кроватью, убегает в Запретный лес бороться с троллями… Но признаюсь, даже я был удивлен, как прекрасно сработал план. Я думал, ведь должен же кто-то сообразить, что Хагрид просто не может быть наследником Слизерина. У меня самого ушло пять долгих лет, чтобы раскопать все о Тайной комнате, найти потайной вход… Как будто у Хагрида были мозги или особая волшебная сила! Кажется, только преподаватель трансфигурации Дамблдор не верил, что Хагрид виновен. Он уговорил Диппета оставить Хагрида в школе, выучить его на лесничего. Да, пожалуй, Дамблдор мог догадаться… Ему я никогда не нравился, как другим учителям…
– Не сомневаюсь, Дамблдор видел тебя насквозь.
– Гарри даже скрипнул зубами от злости.
– Да, - кивнул Реддл.
– После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, - насмешливо заметил Реддл.
– Я понимал: пока я в школе, небезопасно еще раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на ее поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого - такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечений обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина.
– Но тебе не удалось его закончить, - сказал Гарри с торжеством.
– Пока еще никто не умер, даже кошка. Еще два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни.
Однако Реддл ничуть не смутился.
– Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель - ты.
Гарри посмотрел на него с изумлением.
– Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя - понимаешь?
– и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все ее секреты? Или еще хуже - открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Короче, я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала - словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни - слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы… Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер…
– Каких же?
– Гарри по-прежнему с яростью сжимал кулаки.
– Первый вопрос.
– Реддл располагающе улыбнулся.
– Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волан-де-Морт утратил всю свою мощь?
В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.
– А почему это тебя так волнует?
– тихо спросил Гарри.
– Волан-де-Морт был несколько позже тебя…
– Волан-де-Морт - это мое прошлое, настоящее и будущее, - произнес с расстановкой Реддл.
Он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:
Том Нарволо Реддл
Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:
лорд Волан-де-Морт
– Теперь тебе все понятно?
– У Реддла даже сел слегка голос.
– Я так называл себя еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего магловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!
Гарри ошалело смотрел на Реддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, затем чтобы убить родителей Гарри. И наверное, еще многих… В конце концов преодолев отвращение, он сумел выдавить из себя два слова:
– Не стал.
– Не стал?
– рыкнул Реддл.
– Не стал величайшим магом.
– У Гарри перехватило дыхание.
– Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира Альбус Дамблдор. Все это знают. Да, ты развил в себе мощные магические силы, но их не хватило, чтобы справиться с Хогвартсом. Еще тогда в школе Дамблдор видел тебя насквозь. И ты до сих пор боишься его. Потому и не смеешь выступить против него лицом к лицу.
Улыбка сползла с лица Реддла, ее сменил взгляд, полный ненависти.
– Дамблдора выдворило из замка всего-навсего мое Воспоминание!
– прохрипел он.
– Не так далеко он ушел, как ты думаешь, - возразил Гарри. Он сказал это наобум, чтобы только задеть Реддда, скорее желая, чем веря, что это правда.
Реддл открыл было рот, но замер.
Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от ее звуков волосы на голове Гарри встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У нее был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь.