Гарри улыбнулся в подушку, весьма довольный тем, что Рон при всем желании не может ничего этого видеть.

На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон и Гермиона изучали за завтраком новое расписание. Рядом Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Волшебников.

–  Сегодня как будто неплохо… все утро на улице.
– Палец Рона скользил по колонке уроков на понедельник.
– Травология с пуффендуйцами… и уход за магическими существами… а, черт, это у нас со слизеринцами.

–  А днем сдвоенное предсказание, - тяжко вздохнул Гарри, посмотрев в конец списка. Предсказание, вслед за зельями, было одним из его самых нелюбимых предметов. Профессор Трелони упорно предрекала смерть Гарри, что ему уже порядком надоело.

–  А ты не можешь отказаться от нее, как я?
– бодро спросила Гермиона, намазывая тост маслом.
– Ты бы выбрал что-нибудь более разумное, типа нумерологии.

–  Я смотрю, ты снова ешь, - заметил Рон, глядя, как Гермиона щедро добавляет джема к намазанному маслом тосту.

–  Я нашла лучший способ отстаивать права эльфов, - с вызовом ответила Гермиона.

–  Ну да… и к тому же проголодалась, - усмехнулся Рон.

Над ними послышался шорох многочисленных крыльев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов. Гарри машинально поднял голову, но ни одного белого пера не промелькнуло в лавине серого и коричневого. Совы кружили над столами, высматри-вая адресатов писем и посылок. Большая рыже-коричневая сова слетела к Невиллу Долгопупсу и положила ему на колени пакет - Невилл вечно что-то забывал. На другом краю зала филин Драко Малфоя сел на его плечо с обычной, судя по всему, порцией конфет и печенья из дома. Стараясь не замечать переполнившего его разочарования, Гарри вернулся к своей овсянке. Может быть, что-то случилось с Буклей и Сириус даже не получил его письмо?

Он был поглощен этими мыслями всю дорогу по раскисшей от дождя тропинке, которая привела их к третьей оранжерее, но тут профессор Стебль отвлекла его, продемонстрировав классу самые уродливые растения, какие Гарри только приходилось видеть. На самом деле они выглядели скорее даже не как растения, а как гигантские черные слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих при-пухлостей, наполненных какой-то жидкостью.

–  Бубонтюберы, - жизнерадостно сказала профессор Стебль.
– Их нужно выжимать - будете собирать гной.

–  Собирать что?
– с отвращением переспросил Симус Финниган.

–  Гной, Финниган, гной, - повторила профессор Стебль.
– И учтите, он чрезвычайно ценен, так что постарайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шкуры - неразбавленный гной бубонтюбера способен причинить коже разные неприятности.

Выдавливание бубонтюберов оказалось делом неприятным, но, как ни странно, приносящим удовлетворение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зеленой жидкости с сильным запахом бензина. Они ак-куратно собирали ее в указанные профессором Стебль склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт.

–  Мадам Помфри будет счастлива, - заметила профессор Стебль, затыкая пробкой последнюю бутылку.
– Гной бубонтюбера - великолепное средство от самых тяжелых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способам, чтобы избавиться от угрей.

–  Как бедняжка Элоиза Миджен, - тихо сказала Ханна Эббот из Пуффендуя.
– Она свои попыталась свести заклятием.

–  Глупышка, - покачала головой профессор Стебль.
– Но мадам Помфри в конце концов прикрепила ей нос на место.

Удар колокола в замке, прокатившийся над сырыми полями, возвестил окончание урока, и класс разделился - пуффендуйцы отправились в замок, на трансфигурацию, а гриффиндорцы пошли в противоположном направлении - вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса.

Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного черного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познакомиться с содержимым. Когда все подошли ближе, до их ушей донесся странный рокочущий шум, перемежающийся негромкими взрывами.

–  Привет!
– сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе.
– Постоим, ну, то есть… ждем слизеринцев - им-то точно… ну, не захотят пропустить такое - соплохвосты!

–  Кто-кто?
– спросил Рон.

Хагрид в ответ лишь указал на корзины.

–  Ф-е-е!
– взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад.

«Ф-е-е», на взгляд Гарри, было почти все, что можно сказать о соплохвостах. Они походили на уродливых, лишенных панциря омаров, омерзительно-бледных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозможно разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шести в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изрядно разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперед на несколько дюймов.