Каждый день на этой педеле!
– в ужасе повторил Гарри, - Но профессор, не могли бы вы…

–  Нет, не могла бы, отрезала профессор МакГонагалл.

–  Но…

–  Она ваш преподаватель и имеет полное право вас наказывать. Завтра в пять вы должны быть в ее кабинете. И запомните: с Долорес Амбридж шутки плохи.

–  Но я же просто сказал правду!
– возмущенно воскликнул Гарри.
– Волан-де-Морт возродился, и вы это знаете. Профессор Дамблдор тоже это знает…

–  Ради всего святого, Поттер!
– сказала профессор МакГонагалл, сердито поправляя очки (при упоминании о Волан-де-Морте она содрогнулась всем телом).
– Разве в том дело, правду вы сказали или нет? Дело в том, что вы должны сидеть тихо и держать себя в руках!

Она встала, раздув ноздри и сжав губы в ниточку. Гарри тоже встал.

–  Еще печенье возьмите, - раздраженно сказала она и толкнула к нему коробку.

–  Нет, спасибо, - холодно отозвался Гарри.

–  Да не валяйте вы дурака!
– прикрикнула на него профессор МакГонагалл.

Он взял печенье.

–  Спасибо, - нехотя сказал он.

–  Вы что, не слушали речь Долорес Амбридж на пиру по случаю начала учебного года?

–  Слушал, как же, - ответил Гарри.
– Она сказала… прогресс надо искоренить… или… в общем, это значит, что Министерство магии хочет вмешаться в дела Хогвартса.

Профессор МакГонагалл еще секунду-другую на него смотрела, потом хмыкнула, обошла свой стол и открыла перед ним дверь.

–  Что ж, я рада по крайней мере тому, что вы слушаете Гермиону Грейнджер, - сказала она, провожая его из кабинета.

Ужин в Большом зале не доставил Гарри в тот день большого удовольствия, весть о его перебранке с Амбридж распространилась исключительно быстро даже по меркам Хогвартса. Пока он сидел за столом между Роном и Гермионой, до него отовсюду долетали шепотки. Забавно было, что шепчущиеся, похоже, считали: если Гарри слышит - тем лучше. Можно подумать, они надеялись, что он снова выйдет из себя и примется кричать, и тогда они получат его историю из первых рук.

–  Он говорит, что видел, как Седрика Диггори убили…

–  По его словам выходит, что он дрался Сами-Знаете-С-Кем…

–  Да брось ты…

–  Кому он мозги хочет запудрить?

–  Ну не на-адо…

–  Я вот чего не могу взять в толк, - сказал Гарри нетвердым голосом, положив нож и вилку, которые ему трудно было держать - так дрожали руки.
– Почему они все, как один, поверили этой истории два месяца назад, когда услышали ее от Дамблдора?..

–  Дело вот в чем, Гарри. Я совсем не убеждена, что они даже тогда ей поверили, - мрачно проговорила Гермиона.
– Слушайте, пошли отсюда.

Она тоже положила нож и вилку, стукнув ими по столу; Рон, с тоской посмотрев на недоеденный кусок яблочного пирога, последовал ее примеру. Пока они шли из зала, все смотрели на них.

–  Как это ты не убеждена, что они поверили Дамблдору?
– спросил Гарри Гермиону, когда они поднялись на площадку второго этажа.

–  Ты не до конца понимаешь, как обстояли дела после того, что с тобой случилось, - тихо сказала Гермиона.
– Ты появляешься посреди лужайки с телом Седрика… Что произошло в лабиринте, никто из нас не видел… О том, что Сам-Знаешь-Кто возродился, убил Седрика и дрался с тобой, Дамблдор сообщил нам на словах, и только.

–  Но это правда!
– воскликнул Гарри.

–  Я знаю, Гарри, поэтому, пожалуйста,перестань на меня бросаться, - утомленно попросила его Гермиона.
– Я хочу сказать, что, когда все поехали на каникулы по домам, правда еще не улеглась в головах, а дома они два месяца читали, что ты идиот, а Дамблдор - выживший из ума старик.

Пока они шли по пустым коридорам в башню Гриффиндора, по окнам барабанил дождь. Гарри казалось, что первый школьный день длится уже неделю, но прежде чем ложиться спать, надо было еще одолеть гору домашней работы. Над правым глазом угнездилась тупая пульсирующая боль. Когда они свернули к портрету Полной Дамы, Гарри посмотрел в мокрое от дождя окно на темный луг. В хижине Хагрида огонь по-прежнему не горел.

–  Мимбулус мимблетония,– сказала Гермиона, не дожидаясь вопроса Полной Дамы. Портрет распахнулся, и друзья полезли в проем.

Общая гостиная была почти пуста - мало кто успел к этому времени покончить с ужином. Живоглот, лежавший клубком на одном из кресел, двинулся, громко мяукая, им навстречу, и когда трое друзей сели в свои любимые кресла у камина, он легко вспрыгнул Гермионе на колени и улегся там, похожий на пушистую рыжую подушку. Гарри уставил взгляд в огонь, чувствуя себя усталым и выпотрошенным.

–  Как мог Дамблдор это допустить?
– вдруг воскликнула Гермиона, заставив Гарри и Рона вздрогнуть; Живоглот с обиженным видом соскочил с ее колен. Она с такой яростью стукнула кулаками по мягким подлокотникам кресла, что из швов посыпались кусочки подкладки.
– Как он мог позволить этой ужасной тетке нас учить? Да еще в год, когда нам сдавать СОВ!

–  Ну, выдающихся учителей защиты от Темных искусств у нас пока еще не было, - сказал Гарри.
– Помните, что Хагрид говорил? Никто не хочет идти на эту должность, потому что она проклята.