Но друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни - они сами стали анимагами.

–  И мой отец тоже?
– изумился Гарри.

–  Конечно. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одаренных студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. Министерство магии еще и поэтому зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагом. От Питера было мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел - отныне каждый мог по желанию трансформироваться.

–  Но чем это могло помочь вам?
– недоумевала Гермиона.

–  Очень многим. В своем обычном виде им тоже приходилось избегать меня. Как животные - они составляли мне компанию. Ведь оборотни опасны только для людей… Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией-невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево… Они спускались в туннель, и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным - тело было волчье, но разум сохранялся…

–  Давай быстрее, Римус, - сипло поторопил его Блэк, по-прежнему не сводя с Коросты жутковато-голодных глаз.

–  Сейчас, Сириус, сейчас… Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня… Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы. Вот так нам и пришла в голову мысль составить Карту Мародеров и подписаться прозвищами. Сириус - Бродяга, Питер - Хвост, а Джеймс - Сохатый.

–  А в какое животное… - начал было Гарри, но Гермиона перебила его:

–  Но ведь это же очень опасно! Гулять в деревне и вокруг замка с оборотнем… А вдруг бы друзья не смогли вас удержать и вы укусили кого-нибудь?

–  Эта мысль до сих пор мучает меня, - глубоко вздохнув, сказал Люпин.
– Было, было много раз - еще бы чуть-чуть и… Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды, неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась совесть. Ведь я обманул доверие Дамблдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами… Но каждый раз, когда мы обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И оказалось, что с тех пор я мало изменился.

Люпин нахмурился, и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе:

–  Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я еще в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня - все. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря темным искусствам, которым выучился у Волан-де-Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет… Вот и выходит, что Снегг абсолютно прав насчет меня…

–  Снегг?
– Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина.
– А Снегг здесь причем?
– резко спросил он.

–  Снегг - профессор в Хогвартсе, - невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона и Гермиону.
– Профессор Снегг когда-то учился вместе с нами. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от темных искусств. Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания… Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня там тоже не обошлось… Блэк саркастически усмехнулся:

–  Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили.

–  Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, - продолжил Люпин.
– Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга Особенно он терпеть не мог Джеймса - виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. И вот однажды Снегг подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снегга заметил и шутки ради сказал ему, что всех-то и дел - ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он отроет мою тайну. Снегг, естественно, так и сделал. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снеггом и, рискуя жизнью, увел его из подземного хода. Снегг все же мельком увидел меня - в самом конце туннеля. Дамблдор строго-настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность.

–  Так вот почему Снегг вас не любит, - медленно произнес Гарри.
– Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке.

–  Совершенно верно, - раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.

Это был Северус Снегг. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина.

Гермиона взвизгнула, Блэк вскочил на ноги. Гарри подпрыгнул, словно его ударило током.