Гарри очень хотелось есть, и поскольку в пять у него был первый сеанс наказания, назначенного профессором Амбридж, он сразу же, даже не занося сумку в башню Гриффиндора, отправился на ужин. Перед тем неизвестным, что его ожидало, надо было подкрепиться. Но не успел он войти в Большой зал, как раздался громкий сердитый возглас:

–  Эй, Поттер!

–  Что еще?
– устало пробормотал он и, обернувшись, увидел Анджелину Джонсон, которая, похоже, была вне себя от гнева.

–  Я тебе сейчас объясню, что еще, - сказала она и, двинувшись прямо к нему, жестко ткнула его в грудь пальцем.
– Как это ты ухитрился заработать наказание на пять вечера в пятницу?

–  Что?
– спросил Гарри.
– Не по… ах, да, вратарские испытания!

–  Вспомнил!
– возмущенно крикнула Анджелина.
– Я же говорила, что мне нужна вся команда, что я хочу посмотреть, как впишется новый игрок! Разве ты не знаешь, что я специально заказала на это время поле? А теперь ты вздумал уклониться!

–  Ничего я не вздумал!
– возразил Гарри, обиженный этой явной несправедливостью.
– Меня наказала Амбридж, потому что я сказал правду про Сама-Знаешь-Кого.

–  Ну, так иди теперь к ней и проси освободить тебя в пятницу, - яростно потребовала Анджелина.
– Как будешь ее уговаривать - меня не касается. Можешь, если хочешь, сказать ей, что Сам-Знаешь-Кто - плод твоего воображения. Но в пятницу изволь быть!

Она резко повернулась и унеслась прочь.

–  Знаете что?
– сказал Гарри Рону и Гермионе, когда они вошли в Большой зал.
– Надо бы узнать в «Паддлмир Юнайтед», не погиб ли Оливер Вуд на тренировке. В Анджелину, похоже, вселился его дух.

–  Ну, и какие, по-твоему, шансы, что Амбридж отпустит тебя в пятницу?
– скептически спросил Рон, когда они сели за стол Гриффиндора.

–  Меньше чем нулевые, - мрачно ответил Гарри, положив себе бараньи отбивные и взявшись за еду.
– Но попытаться-то можно, чем я рискую? Предложу, к примеру, два дополнительных наказания потом отбыть… - Он прожевал и проглотил кусок картошки, потом добавил: - Хорошо бы она сегодня не слишком меня задержала. Нам же надо написать три письменные работы, отрабатывать Заклятие исчезновения для МакГонагалл, найти контрзаклятие для Флитвика, дорисовать лукотруса и начать этот дурацкий дневник сновидений для Трелони!

Ром застонал и почему-то поднял глаза к волшебному потолку.

–  И кажется, собирается дождь.

–  При чем тут дождь, когда мы говорим о домашней работе?
– вскинула брови Гермиона.

–  Ни при чем, - быстро ответил Рон, но уши у него покраснели.

Без пяти пять Гарри попрощался с друзьями и пошел на четвертый этаж в кабинет Амбридж. Когда он постучал, она сахарным голоском откликнулась: «Входите». Он осторожно вошел, оглядываясь по сторонам.

Он помнил этот кабинет при каждом из троих его прежних владельцев. Когда его занимал Златопуст Локонс, стены были оклеены его портретами. Придя к Люпину, почти наверняка можно было увидеть какое-нибудь диковинное Темное существо в клетке или аквариуме. При самозванце, выдававшем себя за Грюма, кабинет был набит разнообразными инструментами и приспособлениями для раскрытия тайных козней.

Теперь, однако, кабинет изменился до неузнаваемости. На все поверхности были наброшены ткани - кружевные или обычные. Стояло несколько ваз с засушенными цветами, каждая на своей салфеточке, а на одной из стен висела коллекция декоративных тарелочек с яркими цветными котятами, которые различались, помимо прочего, повязанными на шею бантиками. Котята были такие мерзкие, что Гарри ошеломленно пялился на них и пялился, пока профессор Амбридж снова не заговорила.

–  Добрый вечер, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул и обернулся. Он потому не сразу ее заметил, что ее мантия с ярким цветочным узором уж слишком хорошо гармонировала со скатертью на письменном столе.

–  Добрый вечер, профессор Амбридж, - деревянным голосом отозвался Гарри.

–  Ну что ж, садитесь, - сказала она, показывая на маленький столик, покрытый кружевной скатертью, у которого она заранее поставила стул с прямой спинкой. На столике, явно дожидаясь Гарри, лежал чистый пергамент.

–  Э… - сказал Гарри, не двигаясь.
– Профессор Амбридж, прежде чем мы начали, я… я хочу попросить вас об… одолжении.

Ее выпуклые глаза сузились.

–  Я вас слушаю.

–  Видите ли, я вхожу в команду Гриффиндора по квиддичу. В пятницу в пять часов я должен быть на испытаниях кандидатов во вратари, и я… я подумал, может быть, вы освободите меня на этот вечер от наказания, я тогда… я тогда отбуду его в другой день…

Задолго до того, как он кончил, ему было ясно, что ничего не выйдет.

–  Ну, что вы, - сказала Амбридж, улыбаясь так широко, словно только что проглотила на редкость сочную муху.
– Нет-нет, что вы, что вы. Мистер Поттер, вы наказаны за распространение скверных и вредных историй в целях саморекламы, и никто не будет ради вашего удобства ничего переносить. Нет, вы явитесь сюда в пять часов и завтра, и послезавтра, и в пятницу, все ваши наказания пройдут как намечено. Будет совсем неплохо, если вам придется пропустить то, от чего вы не хотели бы отказываться. Это сделает урок, который я намерена вам преподать, еще более поучительным.

Гарри почувствовал, как кровь приливает к голове, в ушах застучало молотом. Он в целях саморекламы рассказывает скверные и вредные истории?

Она смотрела на него, слегка склонив голову на сторону, и по-прежнему широко улыбалась, как будто в точности знала, о чем он думает, и хотела посмотреть, начнет он снова кричать или нет. Сделав колоссальное усилие, Гарри отвел от нее взгляд, уронил сумку на пол около стула с прямой спинкой и сел на него.

–  Ну вот, - ласково сказала Амбридж, - мы уже лучше владеем собой, не правда ли? Теперь, мистер Поттер, вы напишете для меня некоторое количество строк. Нет, не вашим пером, - добавила она, когда Гарри потянулся к сумке.
– Вы воспользуетесь моим пером, специальным. Вот, пожалуйста.