–  Какую спальню?
– спросил Гарри, понизив голос, потому что они проходили мимо портрета матери Сириуса.

–  Ну, Сириус говорит, это не то чтобы спальня, а скорее нора, - сказала Гермиона.
– Видимо, он спит под котлом, в чулане возле кухни.

Когда они спустились вниз, там не было никого, кроме миссис Уизли. Она стояла у плиты и пожелала им веселого Рождества таким голосом, как будто у нее был насморк. Они отвели глаза.

–  Так здесь спальня Кикимера?
– сказал Рон, подойдя к невзрачной двери в углу напротив кладовки. Гарри ни разу не видел ее открытой.

–  Да, - сказала Гермиона несколько неуверенно.
– Пожалуй, лучше постучать.

Рон постучался, но ответа не было.

–  Наверху где-нибудь шастает, - сказал Рон и без дальнейших рассуждений распахнул дверь.
– Фу-у!

Гарри заглянул в чулан. Большую часть его занимал старинный отопительный котел, но в невысоком пространстве под трубами Кикимер устроил себе что-то вроде гнезда. На полу были навалены разные тряпки, вонючие одеяла и небольшая ямка в них указывала, где спит по ночам, свернувшись крендельком, Кикимер. Там и сям среди тряпья валялись хлебные корки и заплесневелые кусочки сыра. В углу блестели мелкие предметы и монетки, которые он перетаскал к себе, как сорока, спасая от генеральной уборки, затеянной Сириусом. Кроме того, он собрал фамильные фотографии, которые Сириус повыбрасывал летом. Стекло на иных было разбито, что не мешало маленьким черно-белым людишкам надменно глядеть на Гарри, в частности - у него екнуло в животе - темноволосой даме с тяжелыми веками, суд над которой он видел в Омуте памяти Дамблдора: Беллатриса Лестрейндж. Похоже, это была любимица Кикимера: ее фото он поставил перед остальными, неуклюже склеив стекло чудо-скотчем.

–  Пожалуй, оставлю подарок здесь.
– Гермиона аккуратно положила сверток в углубление постели и прикрыла дверь.
– Найдет его позже, ничего страшного.

–  Между прочим, - сказал Сириус, выйдя в это время из кладовой с большой индейкой, - кто-нибудь видел Кикимера в последнее время?

–  Я не видел его с тех пор, как мы сюда прибыли, - сказал Гарри.
– Ты еще выгонял его из кухни.

Сириус нахмурился:

–  Да… Знаете, по-моему, я тоже с тех пор его не видел… Прячется где-нибудь наверху.

–  А уйти он не мог?
– спросил Гарри.
– Когда ты сказал «вон», он мог так понять, что вон из дома.

–  Нет, нет, домовые эльфы не могут уйти, пока им не дали одежду. Они привязаны к семейному дому.

–  Если очень захотят, то могут, - возразил Гарри.
– Три года назад Добби ушел от Малфоев, чтобы меня предупредить. После он должен был наказать себя, но уйти все-таки смог.

На лице Сириуса промелькнуло озабоченное выражение, но он тут же сказал:

–  Ладно, потом его поищу. Где-нибудь наверху сидит, льет слезы над панталонами моей мамаши или еще чем.

Конечно, мог заползти в вентиляционный шкаф и умереть… но надеяться на это не смею.

Фред, Джордж и Рон рассмеялись, Гермиона же посмотрела на него с укоризной.

Покончив с рождественским обедом, семейство Уизли, Гарри и Гермиона собрались навестить мистера Уизли в сопровождении Люпина и Грозного Глаза. К пудингу и бисквиту со сливками подоспел Наземникус с «позаимствованным» автомобилем, поскольку в Рождество метро не работало. Гарри сомневался, что машина позаимствована с согласия владельца. Заклинанием ее увеличили, как в свое время форд «Англию», и, хотя снаружи она выглядела обычно, в ней удобно разместились вдесятером, включая водителя Наземникуса. Миссис Уизли долго колебалась перед тем, как залезть, - Гарри понимал, что подозрения насчет Наземникуса борются в ней с нелюбовью к путешествиям без магии, но в конце концов мороз на улице и мольбы детей взяли верх, и она соизволила сесть между Фредом и Биллом.

До больницы святого Мунго доехали быстро: движение на улицах было маленькое. Редкой цепочкой, крадучись, по безлюдной улице двигались к больнице волшебники и волшебницы. Гарри вылез с остальными из машины. А Наземникус отъехал за угол, чтобы ждать их там. С незаинтересованным видом подошли к витрине, где стоял манекен в зеленом передничке, и по одному прошли сквозь стекло.

Приемное отделение выглядело по-праздничному уютно: хрустальные шары, освещавшие больницу, окрасились в красный и золотой цвет и превратились в огромные сияющие рождественские игрушки; во всех углах искрились елки, усыпанные волшебным снегом, обвешанные сосульками, и каждая была увенчана золотой звездой. Сегодня тут было не так людно, как в прошлый раз, хотя на полпути к дверям Гарри оттолкнула в сторону волшебница с японской чашкой в левой ноздре.

–  Семейный спор, а?
– усмехнулась блондинка за столом.
– Сегодня вы у меня третья. «Недуги от заклятий», пятый этаж.

Мистер Уизли сидел в постели с подносом на коленях, только что кончив ужинать индейкой, и на лице у него было слегка виноватое выражение.

–  Все налаживается, Артур?
– спросила миссис Уизли после того, как они поздоровались с ним и вручили подарки.

–  Все отлично, - сказал мистер Уизли как-то чересчур бодро.
– Ты… э-э… не виделась с целителем Сметвиком?

–  Нет. А что?
– насторожилась она.

–  Ничего, ничего, - беспечно ответил он и стал разворачивать подарки.
– Хорошо провели день? А вам что подарили? Ох, Гарри, это просто чудо!
– Он развернул подарок - электрический шнур и набор отверток.

Миссис Уизли не вполне удовлетворил ответ мужа. Когда он наклонился, чтобы пожать Гарри руку, она взглянула на повязку под ночной рубашкой.

–  Артур, - отрывисто сказала она, и это было похоже на хлопок защелкнувшейся мышеловки, - тебе сменили повязку. Почему ее сменили на день раньше? Мне сказали, что до завтра это не понадобится.