–  Что?
– сказал мистер Уизли довольно испуганно.
– Да нет… это так… это просто…

Он как будто даже съежился под пронзительным взглядом жены.

–  Ну… только не расстраивайся, Молли, у Августа Сепсиса идея… он целитель-стажер, знаешь? Приятнейший парень и очень интересуется… ну… дополнительной медициной… в смысле старыми магловскими средствами… Это называется «швы», Молли, они очень хорошо заживляют раны у маглов.

Миссис Уизли издала угрожающий звук, нечто среднее между визгом и рычанием. Люпин отошел от кровати к оборотню, который тоскливо смотрел на толпу, окружавшую Уизли, - самого его никто не навещал. Билл пробормотал, что не прочь выпить чаю. Фред и Джордж вскочили, улыбаясь, и сказали, что проводят его.

–  Не хочешь ли ты сказать, - заговорила миссис Уизли, с каждым словом повышая голос и не обращая внимания на то, что ее спутники начинают разбегаться, - что балуешься магловскими лекарствами?

–  Молли, дорогая, это не баловство, - умоляющим голосом произнес мистер Уизли, - это просто… просто мы с Августом решили попробовать… но, к сожалению, при такого рода ранах… этот метод не так хорошо действует, как мы надеялись…

–  То есть?

–  Видишь ли… не знаю, известно ли тебе, что такое… что такое швы?

–  Ты пробовал сшить на себе кожу. Так я поняла?
– со свистящим грозным смехом сказала миссис Уизли.
– Нет, даже ты, Артур, не до такой степени глуп!

–  Я бы тоже выпил чаю, - сказал Гарри и вскочил со стула.

Гермиона, Рон и Джинни чуть ли не бегом устремились за ним к двери. Когда она захлопнулась за ними, они услышали крик миссис Уизли: «Что значит „это просто общая идея?“»

–  Типичный папин заскок, - качая головой, сказала Джинни.
– Швы… Надо же…

–  Если рана не магическая, они очень помогают, - рассудительно заметила Гермиона.
– Видимо, что-то в яде этой змеи растворяет их. Интересно, где тут буфет?

–  На шестом, - сказал Гарри, вспомнив указатель над столом привет-ведьмы.

Они прошли по коридору, потом через несколько двойных дверей и очутились перед ветхой лестницей, с портретами весьма сурового вида целителей. По пути наверх целители окликали их, ставили им странные диагнозы и предлагали жутковатые способы лечения. Рон всерьез оскорбился, когда средневековый волшебник крикнул, что у него тяжелая форма обсыпного лишая, и проследовал за ним еще через шесть портретов, отпихивая с дороги их обитателей.

–  Что еще за новость?
– не выдержал наконец Рон.

–  Тяжелейшее поражение кожи, мой юный лорд, оно оставит вас рябым и еще более безобразным, нежели сейчас…

–  Полегче там насчет «безобразных»!
– сказал Рон с побагровевшими ушами.

–  …единственное средство - взять печень жабы, туго привязать к горлу и при полной луне стать голым в бочку с глазами угрей…

–  Нет у меня обсыпного!

–  Но неприглядные пятна на вашем лице, мой юный лорд…

–  Это веснушки!
– заорал Рон.
– Возвращайся на свой портрет и оставь меня в покое!

Он обернулся к спутникам, изо всех сил старавшимся сохранить невозмутимость.

–  Это какой этаж?

–  Я думаю, шестой, - сказала Гермиона.

–  Нет, пятый, - сказал Гарри.
– Нам выше.

Но, ступив на лестничную площадку, он остановился как вкопанный: взгляд его уперся в дверь с табличкой «НЕДУГИ ОТ ЗАКЛЯТИЙ», за которой начинался коридор отделения. Через оконце в двери, прижавшись носом к стеклу, на них смотрел светловолосый кудрявый мужчина с ярко-голубыми глазами и улыбался бессмысленной лучезарной улыбкой во весь свой белозубый рот.

–  Ух ты!
– сказал Рон, уставясь на это лицо.

–  Не может быть!
– задохнулась Гермиона.
– Профессор Локонс!

Их бывший преподаватель защиты от Темных искусств толкнул дверь и вышел на площадку в длинном сиреневом халате.

–  Приветствую вас! Вы, я вижу, хотите получить мой автограф?

–  Не сильно изменился, - шепнул Гарри, а Джинни, стоявшая рядом, улыбнулась.

–  О-о… как ваше здоровье, профессор?
– слегка виноватым тоном осведомился Рон.

Это его неисправная палочка так повредила память профессора, что он угодил в больницу святого Мунго. Но поскольку произошло это в тот момент, когда он пытался полностью стереть память у Гарри и Рона, Гарри не был преисполнен сочувствия.

–  Я совершенно здоров, благодарю вас!
– восторженно сообщил Локонс, доставая из кармана довольно облезлое павлинье перо.
– Итак, сколько вам нужно автографов? Знаете, теперь я умею писать письменными буквами!

–  Спасибо, сейчас нам не нужно, - сказал Рон и обернулся к Гарри, сделав большие глаза.

А Гарри спросил:

–  Профессор, ничего, что вы ходите по коридору? Разве вам не надо лежать в палате?

Улыбка Локонса увяла. Несколько мгновений он вглядывался в лицо Гарри, после чего сказал: