– Когда вернешься?

– В конце той недели.

– Увидимся?

– Будет тема?

– В воскресенье с Гурамом обедаю.

– Ох, не люблю я богатых бандитов. Но деньги, как говорится, не пахнут.

– Верное наблюдение.

– Хорошо, поступит предложение – рассмотрим.

Кирилл Антонович дождался, пока лимузин брата в сопровождении джипа с телохранителями вырулит со стоянки, и уселся в свой «гольф». Немецкая иномарка выглядела скромно, но на дороге никогда не подводила. А скромность и надежность в технике и людях брат сенатора ценил больше всего.

– Мужики, просыпайтесь. Через час капитан Пташкин появится, а вам еще имена придумывать.

Тарутян и Дружников одновременно открыли глаза и увидели в зеркале на потолке собственное отражение. Огромная тахта, на которой могли уместиться еще пяток желающих, напомнила о вчерашних подвигах.

Сурен стоял на пороге, наблюдая за гостями. Поняв, что пробуждение друзей состоялось, удалился.

– Коля, ты помнишь, что мы здесь вчера творили?

– Н-н-не очень. А ты?

– Я блондинку с ямочками на подбородке запомнил. Сиськи хорошие…

– С-с-колько же их тут было?

– Сначала приехали семь, мы выбрали двоих. Потом ты решил разгуляться. Первых двух оплатил Сурен, остальных мы сами.

– Много де-де-нег истратили?

– Ерунда, тысяч сорок. Зато расслабились по-взрослому.

– Что сказал Сурен? На хрена нам к-к-капитан Пташкин?

– Сам просил паспорта. Не помнишь? Мы же еще до девок фотографироваться ходили.

– Мутно.

– Сменим имена и фамилии, а дальше махнем куда-нибудь.

– Н-н-например?

– Ну хоть в Турцию, или еще куда, где с визами проблем меньше.

– Нормальная мы-мы-мысль. Я тоже блондинку с ямочками вспомнил. Мы что ее, в-в-вдвоем?

– Какая разница, то ли вдвоем, то ли по очереди. Помнишь еще двух хохлушек-близняшек? Совсем молоденькие?

– Помню, хохотали не з-з-закрывая ртов.

– Точно, веселые дивчины. Ты им даже про ген «h» что-то впаривал. Они даже согласились на активизацию.

– Вадим, я про лабораторию л-л-ляпнул?

– Ну и что? Главное, про бабки молчал. Ладно, пошли умываться.

В холле их ждали кофе, зелень и омлет. Сурен уже позавтракал и быстро наводил порядок – собирал разбросанные по полу простыни, пустые бутылки и презервативы.

– Ну вы, ребята, и оторвались. Телки велели передать – всегда к вашим услугам. Вы им приглянулись.

– Приятно слышать, – ухмыльнулся Дружников, перерабатывая зубами зелень с омлетом и почему-то краснея.

– Веришь, Сурен, с такими девочками я в первый раз…

– С проститутками, что ли?

– Ну да… С платными.

– Понравилось?

– Выпить надо много, иначе боязно.

– Привыкнешь. Первый раз и я краснел, как девица.

– А я в-в-вобще думал не смогу. А потом прямо озверел. И эту хочу, и эту тоже.

– Значит, я получил новых хороших клиентов. Вы того, бабки приготовьте. Менту аванс придется выдать.

– Сколько?

– Штуки две-три. И фамилии не забудьте.

– Коль, как назовемся?

– Н-н-незнаю… Сурен, помогай.

– Если хотите тихо жить, нужно что-нибудь простенькое. Что часто встречается. Я бы на твоем месте стал Ивановым.

– Годится.

– Тогда я К-к-карапетяном.

– Запишите на листке. Вот вам конверт. Вложите в него бабки и не запечатывайте.

Пташкин прибыл минута в минуту. Вежливо поздоровался со всеми за руку, присел в кресло. Держался скромно, словно и не страж порядка, а бедный родственник. Выяснив желание заказчиков, некоторое время раздумывал, потом кому-то звонил.

– Ребята, по шесть штук встанет.

Дружников решил поторговаться:

– Мы слышали, по пять можно.

Пташкин потупился:

– По пять – моего интереса нет. Вы поймите, я же не напрямую к начальнику райотдела выхожу. Через майора Разина, он ему свояк. Разин за красивые глазки не нанимался. Вот и получается, по пять штук начальнику, по пятьсот баксов нам. Доступ к первому лицу бабок стоит. Давайте ваши имена, фамилии и фотки.

Тарутян протянул милиционеру конверт:

– Когда с-с– сделаешь?

– Не от меня зависит. По готовности Сурен вам свистнет. Получать лично явитесь – расписаться, заявление, чтоб все по закону…