– Так-то лучше. – Он с улыбкой усадил меня за стол, подвинув для этого метрдотеля.

– Замечательно, – отозвалась я. – Мы про Фейсбук не договорили.

– Да кому он нужен.

Эйдан уселся напротив и вперил взгляд в меня.

– Что правда, то правда. Ни одной социальной сети, хотя издательство ругается.

– Ретроград.

– А у тебя Фейсбук?

– Именно.

– Зачем все эти условности? Люди должны встречаться в ресторанах, а не на страничках друг друга.

– Даже если рестораны находятся в книгах, – невозмутимо парировал он.

Я на мгновение умолкла.

– Не было бы книги, пришлось бы пить вино по Скайпу. Унылое занятие, доложу я тебе.

В чем-то он явно был прав. Что же получается, я сама продуцировала лишние смыслы? Боролась всю жизнь с ними, боролась, а тут и напоролась. Чтобы встретиться с молодым человеком. Чтобы не чувствовать преходящести всего сущего. Чтобы не знать, что даже эта крайне неприятная ситуация – с Арлиновой, Максом и вообще закрытием – тоже когда-нибудь пройдет. Кончится. И все будет хорошо.

– Ладно, рассказывай, что там у вас происходит.

– Подожди одну секунду.

– Не могу ждать, – вдруг резко сказал Эйдан. – С тех самых пор в вашем ресторане – не могу. Изождался уже весь, понимаешь?

Я, кажется, начала краснеть, но тут же заставила себя думать о том, как прекрасно выгляжу. Ирония судьбы – в прямом смысле занимаемся тем, что все делают на первом свидании. Стараемся выглядеть лучше.

– Изождался чего? – Я вежливо подняла брови.

Метрдотель принес вина – божественного розе – и несколько мгновений я смотрела на то, как Эйдан с трудом сдерживает улыбку и сверкает своими почти черными глазами. Наконец, бокалы были полны. Я повторила вопрос.

– Да встречи с тобой, глупая.

Я кивнула и пригубила вина. Посмотрела на свет.

– Получается, мы множим смыслы, даже несмотря на то, что встречаемся лично?

Эйдан нахмурился.

– Философский, знаешь ли, вопрос. Можно было, конечно, сесть на самолет, но так быстрее.

Быстрее, точно. И Фейсбук быстрее. Только вместо общения – снова иллюзия оного.

– Давай договоримся, – сказала я твердо. – В следующий раз – самолет.

– Нет проблем. – Эйдан отпил из бокала.

– Тем более что средства позволяют.

– А Гамов – он позволит?

– Да у нас все в порядке, – устало кивнула я. – Закрытие свелось к набору очень простых действий. Почти никакого воображения. Хоть увольняйся. А было весело, знаешь.

– Неужели между вами пробежала черная кошка? Ты бы слышала, как он нам тебя расписывал на Конгрессе. Говорил, что ты – будущее деконструкции.

Я покачала головой. Любое напоминание о Гамове резало, как ножом. И самым страшным было знание, что я переживу. Возьму – и переживу этого дурацкого Гамова с этим дурацким закрытием, ничего к нему не буду испытывать. Вот и закрытие, пожалуй, уже умерло смертью храбрых.

– Кстати. – Неожиданная мысль заставила меня встрепенуться. – Ты же придерживался другой точки зрения.

– О чем ты?

– О прорывах.

– Серьезно? Мы будем спорить, вместо того, чтобы наслаждаться обществом друг друга?

Я тряхнула головой:

– Кто говорит о спорах. А потом, знаешь, в отличие от реальности, время этого мира – наше. Просто помоги понять. У нас не все гладко с закрытиями, вот я и подумала…

– Что именно не гладко?

– Да все. Буквально – все. – Я досадливо махнула рукой. – Ты ведь считаешь, что это – наведено, правильно? Что есть причина, по которой миры, придуманные нами, оживают и становятся реальностью?

Эйдан пожал плечами:

– Видишь ли, так намного проще.

– Проще? – Я снова сделала глоток вина.

– Конечно. Вместо того, чтобы представить себе ужасную картину. Что Земля перенаселена. Что ноосфера гудит и не успевает хоронить своих мертвых. Что эти мертвые ложатся и ложатся друг на друга до тех пор, пока сами не становятся реальностью, потому что куда их еще девать.

Я сглотнула. Надо отдать должное, жути он нагнать умел.

– А так, Оливия, все замечательно. Стоит себе где-нибудь аппарат работы сумасшедшего умельца. Трансмиттер. И работает. А мы закрываем.

– И стоит он, судя по последним событиям, в Москве.

Эйдан чуть улыбнулся и взял меня за руку:

– Нет никакого трансмиттера. Надо же мне как-то ставить Гамова на место, вот я и сочинил дурацкую сказочку. Прав, на самом деле, он. Только никогда ему об этом не говори.

– Вот и холод отступил, – философски заметил Макс.

Гера хмыкнул и протянул мне самую обыкновенную «Зиппо» без наворотов:

– Покажи, а?