Он очнулся в холодном поту и все никак не мог понять, где в действительности находится. Выбрался из палатки, отправился в подсобку, где из латунного крана текла ржавая водица, и долго плескал себе в лицо, чтобы окончательно проснуться.

Вот уже несколько дней они жили на Проспекте Мира. Но что теперь делать, Игорь не знал.

Ходили слухи о невиданной угрозе на ВДНХ – о черных мутантах, которые вот-вот начнут захват метро. Говорили, что черные обладают телепатическими способностями, что жители ВДНХ сходят с ума и оборонять станцию уже почти некому. Скоро черные ворвутся туда, станция падет, и это означает скорую гибель для всех. С ВДНХ толпами приходили беженцы, которым Игорь, несмотря на их бедственное положение, люто завидовал – их Ганза принимала. Ему же и его спутникам на Кольцевую линию без документов попасть было нереально. Вот они и сидели здесь пока, благо патроны у них еще оставались. Но каждый день приходилось покупать еду, платить поручителям… Запас патронов быстро таял.

Игорь уже не раз вспоминал Красную линию. Не то чтобы ему хотелось вернуться туда, и все же… Там все было ясно и определенно. Он учился в разведшколе, был одним из лучших, его многие знали и неплохо к нему относились. И хотя, на его взгляд, неоправданно много времени тратилось на идеологическую подготовку, на лекции о преимуществах социалистического строя и изучение основных положений марксизма, еда была гарантирована всем. Питались они в общественной столовой, хотя, должен был признать Игорь, кормежку обильной назвать было нельзя.

И это при том, что ученики разведшколы получали усиленный паек. Обычным жителям доставалось еще меньше.

Здесь же, на Проспекте Мира, его никто не знал. Платить приходилось за все, а способа подзаработать пока не предвиделось. «Да, – размышлял Игорь, – свобода не так уж дешево обходится. На воле голодно, иногда страшно, зато интересно». На Красной линии жизнь была размеренной, хотя и скучноватой, каждый знал, что он должен будет делать сегодня и чем займется завтра. Здесь загадывать наперед было невозможно – в любой момент случай может смешать все планы.

Днем на Проспекте Мира было шумно, шла оживленная торговля. Но вечерами, когда торговцы складывали свои лотки, в нескольких местах разводили костры. Здесь можно было узнать последние новости и сплетни, встретить путешественников, таких же, как они, оказавшихся здесь ненадолго и спешивших дальше по своим делам. Игорь надеялся, что на него не наткнутся здесь знакомые с Красной линии. Впрочем, встретить знакомых из Рейха хотелось еще меньше.

Саид чистил автомат. Марина и Женя устроились возле ближайшего костра, им досталось даже по кружке кипятка. Марина что-то рассказывала. Игорь прислушался:

– Да как же ты говоришь – Изумрудного города не существует? – спрашивала Марина сидящую рядом пожилую тетку. – Да ведь я с матерью там до пяти лет жила. А потом дали ей секретное задание – узнать, как люди живут в метро. И меня она с собой взяла. А потом умерла она, а перед смертью все мне и рассказала.

«Опять она про свое», – подумал Игорь.

Изумрудным городом называли подземное государство в районе Университета на Ленинских горах, где якобы уцелели ученые – и устроили себе вполне цивилизованную жизнь, сущий постъядерный рай в отдельно взятом подземелье. Кто-то верил в это, но только не Игорь. Он считал, что людям просто очень хочется верить – где-то есть умные, всемогущие, контролирующие ситуацию и теперь правители. Никак не хотят признать, что все рухнуло, не возродиться теперь ни цивилизации, ни науке. Осталась лишь горсточка оборванцев, которые доживают свой век, пользуясь тем, что еще случайно уцелело. Постепенно они все растащат и либо вымрут потихоньку, либо окончательно скатятся к первобытной жизни. Уже почти скатились.

Или взять миф о Невидимых наблюдателях. Если и вправду кто-то следит за людьми, почему не вмешались до сих пор? Почему позволяют погрязнуть в крови и невежестве? Чего ждут?

– Ну и как там – в Изумрудном городе? – спросил какой-то мужик.

«Интересно, как она выкрутится?» – лениво подумал Игорь. Но Марина уверенно ответила:

– Да ведь я многого не помню, маленькой оттуда ушла. Но там хорошо – чисто, тепло, светло, еды хватает и люди не злые, ученые все, вежливо между собой говорят. За оружие, чуть что, не хватаются, как здесь.

«Сказка, – подумал Игорь. – Люди просто придумывают себе сказки, чтоб было, чем утешаться. На самом деле нет никакого Изумрудного города. Но людям хочется верить, что возможна иная жизнь, не такая тупая, бессмысленная и жестокая. Не такая, как здесь, где всем друг на друга наплевать, где никому нет дела до другого. Как говорится, там хорошо, где нас нет. И стоит ли осуждать эту несчастную фантазерку за то, что она старается хотя бы в воображении действительность приукрасить? Она, похоже, и сама в свои выдумки верит».

Марина с удовольствием прихлебывала кипяток, в котором плавала непонятная труха, щеки ее, обычно бледные, раскраснелись. «Неплохо, конечно, что ее угощают, – подумал Игорь, – но все же пустая болтовня вряд ли до добра доведет. Вон сидит какой-то непонятный человечек – прислушивается, прямо ухо оттопырил от усердия. Вот найдутся какие-нибудь идиоты, которые поверят. Схватят ее да начнут пытать – а ну, рассказывай, где твой город Изумрудный находится? Выкладывай явки и пароли. Надо бы ей внушение сделать, да ведь без толку… Сумасшедший дом! Свихнуться можно с такими товарищами. Что я вообще с ними делаю – с женщиной, которая все время врет, с девчонкой, которая меня ненавидит, и со стариком, от которого одни проблемы?»