Шрифт:
* * *
Говоришь, скучала? Но ни разу ты меня не видела во сне… * * *
Мне приснилась тоска по тебе. * * *
Это осень за моим окном, небеса с березкой молодою: белое и нежно-золотое на — как детство — чисто-голубом… * * *
Неизбежно перед нами, коль мы сильно влюблены, мухи топают слонами, вьются мухами слоны! * * *
Я счастлив вот уже два года. Но сколько этот может продолжаться? Мне страшно. * * *
Красота приучила тебя к обороне — нелегко быть приманкой и жить напоказ, но в опасном кругу и в негласной погоне презираешь того, кто заране поверил в отказ. * * *
Влюбленность — карнавал, любовь — девятый вал, от шепота — обвал и сотворенье гор!.. * * *
Делается счастье, как вино. Потому оно сначала бродит, Но в подвалах памяти доходит, Там, где одиноко и темно. * * *
Никогда художником я не был, но тоску бы кистью написал: море неподвижное, как небо, и повиснувшие паруса… * * *
И часы труда и в тихий час ночной, усталым вечером и на рассвете мне грустно потому, что нет тебя со мной, я счастлив потому, что ты живешь на свете. * * *
На перроне дальнего вокзала Говорила, мучась и любя, Те слова, что ты мне не сказала, Те, что ждал я только от тебя… Сон
«С покаянной улыбкой…»
* * *
С покаянной улыбкой он протянул ей гвоздику, а она отдернула руку, как от черной змеи. С виноватой ужимкой он открыл ей свою незажившую рану, а она закричала: — Этот красный цветок ты припас для другой! Он сказал: — Обернись, вот наш дом, где полжизни мы прожили вместе! — А она застонала: — Застенок, и на окнах решетки. — Нет, — сказал он, — двери открыты и окна до блеска промыты тобой и распахнуты… — Боже мой! — содрогнулась она, — какие окна и двери на пепелище? И тогда он увидел дым, горький дым и свою искаженную тень на развалинах, а она увидела дом, уцелевший дом среди миров, по ветру развеянных, и молчанье прошло между мужчиной и женщиной, прошло, и вернулось, и еще раз прошло между ними, а потом — от нее к нему и к ней от него… «Все началось с разлуки и смятенья…»
* * *
Все началось с разлуки и смятенья: почувствовав, что больше не могу терпеть, молчать, я передал тоску стихотворенью, а стихотворенье, которое на славу удалось, тоску, как эстафету, передало через года, и ты затосковала, а я забыл, откуда что взялось… «Пусть, как птицы из клетки…»
* * *
Пусть, как птицы из клетки, улетают года, их спектральной расцветки не забыть никогда: золотую завязку невозможной любви, мир, менявший окраску от волненья в крови; синий, розовый, алый — пережитого спектр… Пусть сюжет сериала превратится в конспект — полустертые титры, черно-белый монтаж… Но любви светофильтры, словно в храме — витраж. «Люби, пока не отозвали…»
* * *
Люби, пока не отозвали меня. Люби меня, пока по косточкам не разобрали и не откомандировали, как ангела, за облака. Пока меня на вечной вилле не прописали и господь не повелел, чтоб раздвоили меня на душу и на плоть. Люби, пока земным созданьем живу я здесь, недалеко, пока не стал воспоминаньем, любить которое легко…