Звенья и зёрна
вернуться

Ковальджи Кирилл Владимирович
Шрифт:

«Согласен быть покинутым тобой…»

* * *
Согласен быть покинутым тобой, согласен, чтоб меня ты разлюбила, согласен на безвыходность и боль, согласен на разлуку до могилы; перед людским неправедным судом предстать и яд испить со дна фиала согласен я, но лишь потом, потом — была б любовь, была бы жизнь сначала!

Перекресток

Осторожно: сигналов атака на земле, в небесах. Знак дорожный и знак зодиака — зарябило в глазах. Знаки поданы. Как их понять? Озираюсь тревожно: что там с подлинным верно, что ложно? Слишком сложно — любить и страдать… Но одно суждено непреложно: не любить — невозможно!

Сонет с кодой

Ты была ли Джульеттой, старуха? Превратила Ромео в раба… Дульсинея в душе потаскуха. Дон Кихот, где твоя худоба? В этом веке романтику худо. Катастрофа. Провал. Не судьба… Ты хотел не победы, а чуда. А любовь — то игра, то борьба, Где охотник бывает и дичью, — Ночь у них гениально-груба… О, двуликость любви и двуличье! Но тому, кто отпрянул, — труба. Лишь в таланте сокрыто величье, Лишь на Данте бежит Беатриче, — На ловца, говорю, и добыча.

Сонет разорванный

Любовь — рывок в неведомость от пристани. Плыви и все на свете забывай, Но ветер чувств не выдавай за истину, А истиной любовь не забивай. Что истина? Январский лес безлиственный Или цветеньем заметенный май? Любовь и ненависть не путай с истиной, Но истине любовь предпочитай. …Зачем всерьез нанизывать сентенции? — В чести у молодой интеллигенции Для плоти — секс, для духа — парадокс. Неоднозначна нравственность новатора: Кто в шахматах надеется на бокс, Кто с флейтой вышел против гладиатора…

Сонет неправильный

Русская тяжелая любовь! Гибель ей понятнее, чем убыль, Танец ей милее — среди сабель, А паденье — в купол голубой. Мир ей братец, а сестрица — боль, Мастерица быль менять на небыль; Но ограбил небо, кто пригубил Русскую тяжелую любовь. Кипень яблонь, ливень, песнь и вопль, Гордости и горя коромысло, Против равновесия и смысла Здравого… О ней не смолкнет молвь. Любящий и в пламя льющий масло, Дай тебе любовь, чтоб не погасло!

Любовь и лингвистика

По-русски любовь действительно зла: она не любит множественного числа, с ней играть — сыграешь трагедию, ей доступное невыносимо, невозможное — по плечу. По-русски любовь легко рифмоваться не любит, кровь — это очень серьезная рифма, и не зря откликаются эхом повелительные глаголы — не прекословь, славословь, приготовь, бровь мелькает порой, прочие рифмы не в счет, ведь свекровь и морковь — для пародий. Ах, сочинять бы стихи на языке Эминеску, где любовь выступает в трех лицах: амор, юбире и драгосте. Первые два обнимаются с сотнями слов, от рифм глаза разбегаются: какая прелесть соединить юбире (любовь) — немурире (бессмертье)! И только драгосте — славянского древнего корня — и там чурается переклички. По-русски мужчина рифмуется запросто, наверное, он — не слишком уж верная доля любви, то есть он — иногда молодчина, иногда дурачина, личина, добивается чина, а женщина — исключительность в слове самом! Дальше всех от нее звуковые подобья, вроде военщины, деревенщины, потому-то поэты избегают с ней встреч на краю стихотворной строки, а если приходится, то исхитряются, измышляя тяжелые рифмы: трещина, раскрежещена, уменьшена и так далее. Ну а девушка — и подавно рифмованию не поддается, — где уж там разгуляться среди неуклюжих денежка, дедушка, никуда не денешься… Запрещая расхожий размен, русский язык указал на единственность, неповторимость, уникальность — имейте в виду эту любовь, эту девушку, эту женщину, их неразмениваемость, незаменимость, невыговариваемость, неизреченность…

Читая Тютчева

Молчи, скрывайся и таи…

1
Быть только мастером — невелика заслуга, Заслуга — исповедь и проповедь души, Когда ты несвободен от любви, от друга, От звезд и от земли… Всему принадлежи. Но с современностью мучительна разлука, Когда согражданам в коснеющей тиши Не вырваться из заколдованного круга, А ты на новые выходишь рубежи. Толпа торопится, кружным путем влекома. Ты отклонился? Одиночество отлома Сноси безропотно, будь верен высоте. Когда разлом прошел и через стены дома, Себе принадлежи. В застойной суете Остаться мастером — учиться немоте.
2
…Как тихо! Мир замерший чуток, Но тишь тишине не равна. Не дай тебе бог перепутать молчание скрипки с молчаньем бревна. Пока не созрела молитва подкупольная, ты колокол зря за язык не тяни, молчание, как возлюбленную, ты от посягательств храни.
3
И это с ней умрет. Она молчать умеет. Однажды бедных душ коснулся звездный час… От бездны немоты отступничеством веет, а Слово — это дар, что продолжает нас. О музыке смолчать? Душа окаменеет. Зачем сама себе она зажала рот? Кто песне волю даст, тот в ней не постареет, чем более отдаст, тем менее умрет. Увидевший цветок смолчит — цветок увянет, смолчавший про маяк потопит корабли, узревший божество смолчит — и нас не станет, пустыни подойдут, подходят, подошли…

«…но с облаков упав на камень…»

* * *
…но с облаков упав на камень, крыло стиха ты повредил, теперь все мелкое подробно В глаза соломой, но смотри — Не ты один — такое время, теряющее высоту. Что делать? Есть еще в газетах кроссворды — время убивать… Что делать? Стало все иначе, все снизу выглядит не так: любовь — с изнанки, ум — с исподу и памятники — с сапогов, и звезды ржавые как гвозди в подошве неба… 1981