Шрифт:
«В стране Пушкина и Блока…»
* * *
В стране Пушкина и Блока называться поэтом — это редкое мужество или полный провал. В стране Пушкина и Блока на стихи я решился, ибо жил далеко на окраине и поэтом себя не считал… «Бояться тебе не пристало…»
* * *
Бояться тебе не пристало, Что скажет завистник и хам: Чужие слова не пристанут К твоим беззащитным стихам. Никто ничего не прибавит К поэзии, не пристегнет — Хулой отличит и прославит, Потомков к тебе привлечет. «Лирой или секирой…»
* * *
Лирой или секирой — лирикой или сатирой — стихи должны быть поэзией или, напротив, пародией, только не просто стихами, рифмами-бубенцами… «Читателю достаточно общенья…»
* * *
Читателю достаточно общенья с моим стихотворением, а мне на встречу не поспеть уже, ревную к своим созданьям — будто не мои, дорогами, друзьями и врагами они со мной не делятся совсем, когда тоскую по обратной связи здесь и сейчас, шагая с москвичами, спешащими в метро, в универсамы, на площадь, где задумался поэт, что к цоколю признанием прикован. «Там, за высотным зданьем на Смоленской…»
* * *
Там, за высотным зданьем на Смоленской, Выглядывает солнце в пол-лица. Горит пролет Садового кольца — Закат изобразил пожар вселенский. На площади шаг уходящий женский Поэт чугунный ловит без конца. (Тень — под колёса… из-под колеса…) Из «Юности» выходит Вознесенский, Он старше Маяковского. Но он Все ж младше… Над окном кулинарии Осваивают голуби балкон. Метро толкает скопища людские, Но огненный распахнут небосклон Над буднями. Как и судьба России. «И дым над городом, и чад…»
* * *
И дым над городом, и чад, И вместо ангелов-хранителей И трубочистов-чертенят Плакат над крышей мирных жителей Зовет хранить в сберкассе вклад. А на асфальте сказкам холодно, А бабушки в могилках спят, И нет путей назад. Нет Воланда В квартире номер пятьдесят. И я, служить общенью призванный, Я сам люблю, хоть и не рад, Компьютеры, и телевизоры, И телефонный аппарат… Голубь городской
«Пассажир умылся, выбрился…»
* * *
Пассажир умылся, выбрился И себе не находит места: Скорый поезд из графика выбился, Где стоит — неизвестно. Предусмотрено было заранее, Как положено в важном вопросе, В 3 прибытие, в 5 заседание, Выступление в 8. Но застыли березы, ели И корней пятерни, Синий свод, сияние, зелень, Птицы, лужи зеркальные, пни… И лесок, и пчела, и поляна Вызывают недоумение Неуместностью — выглядят странно, В другом измерении. Эта вставка не значилась в плане, Растет беспокойство покоя, И глядит, как пришелец, землянин Через стекло двойное. ЗЁРНА-III
* * *
Точно братья, похожи поэты, лишь за пазухой — разные речки, поляны, имена, времена и страны той же вечности, той же планеты. * * *
Мастера поодиночке тук-тук-тук и день и ночь: всё хотят, чеканя строчки, прозу жизни истолочь. * * *
Плотник в сосне различает доски, мастер в доске прозревает лицо. * * *
Известно место, где произойдет восхода предначертанное чудо. Какой мудрец укажет наперед: поэзия — когда взойдет? откуда? * * *
Жизнь не воспроизводится в любом произведении, она к чему-то сводится при воспроизведении.