Легкий самолет «Цессна», на котором мы летали с дедом, с этим глупо даже сравнивать. У того настоящие крылья, нормальные кресла и отопление есть. А этот… будто тебя пристегнули к агрегату, собранному из какого-то хлама, и вместе с ним катапультировали в небо. И теперь он несется со скоростью сто миль в час.

Замерзшее и обветренное лицо, сопли, размазанные по щекам, акробатические выверты Тома… столько всего сразу. На меня накатила самая настоящая паника. Нечто похожее я испытывала, когда возвращалась на пароме из Франции и нас настиг шторм. Но там можно было сесть, уткнувшись лицом в колени, и заказать водку с тоником. Сейчас мне оставалось только вцепиться в кресло и как можно глубже дышать.

Том снова сделал резкий нырок, я стала задыхаться, глаза едва не вывалились из орбит, кровь отлила от сердца. И тут мой несчастный мозг не выдержал. Он решил, что я слишком уж сильно нагрузила его всякими вздорными небылицами, и… отключился.

В общем, это был обморок.

Придя в себя, я сообразила, что сижу, уткнувшись лицом Тому в спину. Он что-то кричит и пытается левым локтем меня оттолкнуть, чтобы я села ровно. Сесть ровно мне с третьей попытки удалось, но, когда я машинально глянула через плечо Тома, поняла, что смотреть туда не стоило.

Прямо на нас мчался синий «Форд Мондео». Что было крайне странно, ведь это машина, значит, едет по земле. А мы в самолете, который летает по небу. Им в принципе невозможно столкнуться… о-о! Или… хотя бы не на такой скорости! Окончательно очухавшись, я поняла, что летим мы всего в пятнадцати футах от земли и сейчас этот гребаный «Мондео» сомнет нас в лепешку. Было отчего заорать дурным голосом. Я и заорала. И завизжала как резаная.

Но больше не наваливалась на Тома, будто тяжелый мешок, и благодаря этому он сумел избежать катастрофы, перелетел через кузов «Мондео» и поднялся вверх, срезав колесами верхушки у нескольких деревьев. Вскоре мы снова парили в сером небе.

Но в меня словно вселились бесы. Я повторяла, как заведенная, а точнее — выла:

— Не хочу больше не хочу больше не хочу больше!

— Возвращаемся на аэродром, уже лечу, — услышала я срывающийся голос Тома, пытавшегося перекричать рев мотора.

Пока летели назад, я плакала без остановки. К разводам из соплей на моей грязной физиономии прибавились следы от слез. Черт знает на кого была похожа, как будто выдавила на себя целый тюбик какой-то жуткой мази. Приземлились мы замечательно, все остались целы и невредимы: и пилот, и пассажирка, и самолет. А вот наши с Томом отношения потерпели крушение.

Том подкатил на самолете к тому краю поля, где была припаркована моя машина. Я успела немного размять затекшие пальцы, которыми цеплялась за края пластикового сиденья.

Том выбрался из кабины и посмотрел на меня.

— Ну как ты, Лора? Все нормально?

— Да-а, супер!

— Что-то не так?

— Извини. Пока чувствую себя не очень.

— А что у тебя с лицом?

— Кожа горит. Страшно горит, Том. — Я придержала его руку, когда он собрался погладить меня по щеке. — Поможешь мне выбраться из этого агрегата?

Он поставил меня на землю. Я, пошатываясь, направилась к машине.

— Не такой я себе представлял нашу встречу, — сказал он.

— Я тоже.

Он молчал, сосредоточенно что-то обдумывая. Я тоже молчала, обтирая лицо платками, которые нашла в ящичке дверцы.

— Наверное, лучше было сходить в бар.

— Может быть, Том. По крайней мере, в баре у нас наверняка было бы меньше шансов оказаться на грани гибели.

— Извини, я слишком увлекся полетом.

— Не нужно извиняться. Видимо, я просто не создана для высоты.

Опять повисла тишина. Неловкая, мучительная. И я, и он прекрасно все понимали. Возникшая симпатия и нежность исчезли. Мы едва не погибли, какие уж тут любовные игры. Я чувствовала себя совершенно разбитой, хотелось скорее оказаться дома. И больше ничего.

— И все-таки чудесно, что я снова тебя увидел, — сказал Том. — И что сумел добыть твой номер.

Не надо врать, дорогой мой мальчик.

Вот счастье-то, смотреть на чучело в соплях. На идиотку, по дурости которой чуть не погиб. Потому что эта неженка грохнулась в обморок.

— Мне тоже было приятно, Том. — Я открыла дверцу. — Поеду сразу домой. И бегом в душ.

— Вот это правильно, — сказал он и тут же понял, что сморозил бестактность. — Лора, прости, я не хотел…

— Ладно, проехали. Ты береги себя.

— И ты. Осторожнее на дороге, ладно?

— Постараюсь. Будем надеяться, что я не врежусь в того дебила на «Мондео».

Том даже не улыбнулся.

Эта запредельная история подтверждает справедливость максимы «Никогда не надо суетиться»… если предстоит романтическая встреча. Не зря, ох не зря первое свидание принято назначать в точках апробированных: в пабе, в баре, в ресторане. А экзотику и драйв лучше оставить на потом. На первом свидании все должно быть чинно и мирно. Хотя бы цвет лица не пострадает. У меня ведь до сих пор красная физиономия, а из носа только-только течь перестало.