Он обернулся и словно окаменел: это была та самая девушка-гид. Она улыбнулась, выставляя на показ белоснежные зубы:

– Как вы сюда попали?
– спросила она.

Ни костюма, ни маски на лице. Кого-кого, а её он увидеть был не готов.

В красных отблесках извержений, девушка выглядела до ужаса прекрасно. Именно "до ужаса": среди этого мрачного сюрреалистического пейзажа, ей было не место. И потому Михаил ощутил всю ту опасность, которая исходила из этого создания.

"Богиня Пеле, вроде бы, тоже являлась людям в облике прекрасной девушки", - мелькнуло в голове. Хотя в подобные суеверия Михаил не верил.

– Случайно, - ответил Михаил, но сквозь дыхательную маску слова вылетали плохо.

– По моему, вам тут нечего делать!

– А кто меня остановит?
– он прикинул расклад сил, и осторожно потянулся за пистолетом.

"Всё-таки человек, - заключил он. А потом добавил: - По крайней мере, очень похожа".

– Мы, - её белоснежная улыбка резко контрастировала с чернотой здешнего мира.

– Мы?
– Михаил криво усмехнулся, отчего тонкая полоска шрама на правом виске изменила свою глубину. Лицо стало по-пиратски страшным. Любой бы мало-мальски нормальный человек отступил бы.

– Мы - это хранители "южной" двери, - проговорила гид. Она, не спеша, продолжала приближаться. Удивительно, но пепел почему-то обходил её стороной.
– Ты пересек границу Предела. Изначальным не нравится случайные путешественники, а потому мы и стоим на страже "южных" врат Лабиринта.

Последнее слово Михаил не понял. Он перевел его, как "лабиринт", но почему-то засомневался в верности услышанного.

– Это угроза?
– прошипел он, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.

– Ни одному человеку не дана вечная жизнь. И потому каждая душа вкусит смерть, - эти слова были из Корана. Девушка произнесла их очень спокойным голосом, будто была диктором на радио. Она уверенно пересекла ту критическую черту "невозврата".

Рука Михаила нащупала предохранитель.

– Ближе не надо подходить, - предупредил Михаил.

Следующие события произошли буквально молниеносно: гид за долю секунд преодолела оставшееся расстояние. Михаил выстрелил, отпрыгивая в сторону.

Параллельно мелькнула мысль, что он впервые решился применить оружие против человека.

Ноги соскользнули, и Михаил свалился в расщелину...

1.

Андрей открыл глаза. Кажется, он задремал.

"Точно задремал, - Андрей затряс головой, словно отгонял комаров.
– Во, даю!"

Он не замечал за собой привычки спать после обеда... Да еще на работе.

– Фу, ты!
– Андрей выругался и встал со стула.

Ему, ведь даже, что-то приснилось. Что-то неприятное.

Он попытался напрячь память, но резкое пробуждение уже разогнало марево сна.

Это все скука. Здесь, в районном центре, вообще скукотище. Даже для главного врача.

– А еще и оттого, что сытно перекусил.
– Андрей посмотрел на судок, недавно содержащий кашу и печеночные котлеты.

Маша готовила и до этого отменно. Но в последнее время, когда Андрей стал хорошо зарабатывать, да еще появились "левые" деньжата, она вообще сделала из еды целый культ. Но главное, Андрею это начинало нравиться.

Кто из мудрых сказал, что к хорошему быстро привыкаешь.

Считать это наградой за труды?
– Андрей задумался.

В жизни ему приходилось немало пережить. Правда, больше всего - плохого. Хотя друзья и знакомые, безусловно, сказали бы, что не смотря ни на что, Андрей остался добрым и отзывчивым.

Но это была только видимость. И Андрей это осознавал.

"Это всего лишь оболочка", - иронично пробормотал он.

Андрей был уверен: иначе, просто, не выжить.

"В нашем мире, - не раз сам себе говорил он, - нет ни любви, ни ненависти, ни доброты, ни зла, ни милосердия... ничего! А нормы морали - только абстрактные "рамки". А блюсти их или нет - вопрос третий".

Выживают в этом мире только "воины", кем бы они ни были, и чем бы ни занимались. А все те, кто либо верит в какие-то "светлые идеалы", либо служит сам себе - в реальности лишь "слабаки".