— Да нет, — ответил Женер.

— Теперь, Аль, я хочу задать тебе один вопрос: ты считаешь, что Этьен поступил правильно?

— Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос.

— Но мы ведь в кругу семьи.

— Я предпочитаю не отвечать на него даже самым близким, даже самому себе. Я давно уже задаю себе этот вопрос и…

— Отвечай без уверток, Аль. Ведь мы с тобой об этом говорили и, помнится, пришли к единому мнению, не так ли? Я понимаю, ты щадишь чувства Этьена, но на сей раз тебе придется высказаться со всей определенностью. Считаешь ли ты его поведение приличным?

— Нет.

— Превосходно! — воскликнул Брюннер. — Я прежде всего хотел, чтобы ты высказал ему свое осуждение.

— Вот как? — спросил Марк. — Осуждение?

— Нет, — сказал господин Женер. — Ничего подобного. Меня шокирует только одно обстоятельство…

— Об этом мы потом поговорим, — перебил его Брюннер. — Нам нужно обсудить немало вещей, поэтому давайте придерживаться определенного порядка.

— Послушайте, господин Брюннер, — сказал Марк, — у меня нет никаких оснований придерживаться вашего да и вообще какого-бы то ни было порядка. Вот уже шесть месяцев как я не работаю с господином Женером. Я предпочел бы об этом не напоминать, но, поскольку это обстоятельство кажется вам совершенно несущественным, я вынужден обратить ваше внимание на то, что многие вопросы я могу теперь решать по своему собственному разумению.

Женер улыбнулся.

— Именно это я и хотел сказать, Марк. Я ни минуты не смотрел на вещи иначе и никогда не осуждал вас. Мне бы хотелось, чтобы вы мне поверили, мой мальчик.

— Не волнуйся, он тебе верит, — вставил Брюннер. — Мне не хотелось бы оскорблять ваши чувства. Вы ведь относитесь друг к другу, как отец и сын. Такие отношения для меня священны. Но, черт возьми, может же отец руководить своим сыном? Могу ли я просить вас, Марк, отвечать на мои вопросы так, как если бы вам задавал их господин Женер?

— Я вас слушаю, — сказал Марк.

— Что вам сказала мадемуазель Ламбер?

— Когда?

— Сейчас, пока мы вас здесь ждали.

— Я ее не видел.

— Вы нас всерьез уверяете, что были все это время не с ней?

— Не вижу оснований уверять вас в обратном.

— В самом деле? Но тогда, боюсь, я переоценил ваш интеллект. Я начинаю сомневаться в ваших способностях. Итак, ситуация ясна: у нас, значит, нет никакой гарантии благоприятного исхода вечернего заседания?

— Никакой, — подтвердил Марк. — Никакой, если не считать вашего доверия к моим словам.

— Ваша добросовестность вне сомнений, мой бедный друг! Но мне шестьдесят лет, а вам? Тридцать!

— Ошибаетесь, больше, и не думаю, что мне предстоит узнать много нового. Во всяком случае, в этой области.

— Возможно, — сказал Брюннер. — Вполне возможно. В таком случае не будете ли вы так любезны рассказать нам о характере ваших отношений с Льеже-Лебо?

— Немного коньяку? — предложила Бетти.

— Разве что самую малость, — отозвался Брюннер.

— Аль, — спросила Бетти, — нельзя ли обойтись без этого разговора?

— Оставь, оставь, — мягко остановил ее Женер.

— Что, я действительно должен ответить на этот вопрос? — спросил Марк.

— Да, Этьен, мне кажется, так будет лучше для всех. Вы, наверно, знаете, что в известный период Льеже-Лебо и Драпье были тесно связаны?

— Нет, я этого не знал!

— В самом деле? Но вам, конечно, известно, как Льеже-Лебо уничтожил Драпье после Освобождения?

— Нет, — сказал Марк.

— Но вы не можете не знать, — сказал Брюннер, — что Мабори ввел Льеже-Лебо в совет специально для того, чтобы свалить Драпье при первом же его промахе.

— Допустим, что я об этом догадывался, — сказал Марк, — допустим, что я не законченный болван. К чему вы клоните?

— А вот к чему. Напрашивается простой вопрос: почему вы стали на сторону Льеже-Лебо против Драпье?

— Боюсь, вы слегка искажаете истину. Произошло как раз обратное. Это Льеже-Лебо стал на мою сторону.

— Я не вижу здесь разницы. — Брюннер громко вздохнул. — Хотите, чтобы я вам сказал, какая мысль пришла мне в голову в этой связи?

— Позвольте, — сказал Марк. — Эта мысль пришла и господину Женеру?

— Перестаньте противопоставлять нас друг другу. Мы с Алем не расходимся во мнениях, мы идем рука об руку.

— Прекрасно, — сказал Марк. — Что ж, говорите.

— Мы, Аль и я, подумали, что Льеже-Лебо посулил вам неплохую карьеру у Мабори, если вы поможете ему устроить скандал в нашем банке. И мы, Аль и я, решили, что вы не остались вполне равнодушны к этому предложению.

— Нет, — сказал Марк. — Что вы так думаете, это вполне естественно. Я искренне верю, что вы так подумали. Но господин Женер не мог этого подумать. Он знает, что это неправда. Не то чтобы… — Марк старался говорить спокойным голосом; он не хотел, чтобы показалось, будто он взывает к чувствам Женера, — …не то чтобы я категорически отказывался работать у Мабори. Я буду работать везде, где мне предложат применять свои знания на честных условиях…