— Она очень дорожит своим местом у Драпье? Много ей платят?

— Не знаю.

— У меня есть к вам предложение, Этьен. Не могли бы мы сейчас пообедать вместе, втроем. Мы условимся, в какой ресторан пойти, и я буду вас ждать там. А вы ее предупредите по секрету. Все это можно проделать без огласки.

— Не думаю, чтобы это было необходимо, — сказал Марк. — Я ей доверяю.

— Тем лучше для вас, мой дорогой. Я умываю руки. Имейте в виду, я ничего не имею против того, чтобы она вас опровергла.

— Я знаю, — сказал Марк.

Марк рассказал Полетте, что произошло на заседании. Полетта заметила, что эта девица не внушает ей доверия и что он не должен на нее надеяться. Но Марк понимал, чего стоит эта оценка. Кристина Ламбер относилась, по его мнению, к тому типу женщин, которых решительно не выносят другие женщины.

После беседы с Кристиной в те дни, когда на нее пало подозрение Шава, он не искал больше случая заговорить с ней. Марк считал Кристину очень одиноким существом — ведь ей надо было противостоять не только неприязни, которую она внушала женщинам, но и влечению, которое испытывали к ней мужчины. Он тоже был одинок, а одинокий человек всегда узнает одинокого. Он был уверен, что не ошибся. И дело здесь было не в тех или иных подмеченных им деталях, а во всем ее душевном складе.

Марк испытывал к ней уважение. Он считал, что Кристина поступила мужественно, так прямо и откровенно объяснившись с ним насчет бойкота, которому решил ее подвергнуть Шав. Она пришла не жаловаться. Ее слова настолько отличались от того, что он ожидал услышать, так не походили на то, к чему он привык, настолько противоречили всем его представлениям об отношениях с подчиненными, что он даже не очень хорошо понял цель ее прихода. Чего она, собственно говоря, от него хотела? Он не догадывался, что Кристина пришла просто для того, чтобы заявить ему: «Это сделала не я. Я не могу доказать, но это сделала не я, и я была бы счастлива, если бы вы мне поверили». Она произвела на него очень хорошее впечатление.

— Я знаю, — сказала Полетта. — Она произвела на вас прекрасное впечатление. И в этом все дело. Но еще не известно, были ли обоснованы падавшие на нее подозрения. Вы так и не пожелали выяснить это до конца.

— А зачем? Если бы доносчицей была она, это и так выяснилось бы. Уж вы сумели бы это доказать.

— Кто это мы?

— Почтенная, всемогущая корпорация женщин.

— Вы находите это остроумным?

— Нет, нет, — сказал Марк.

Он сел и положил свою папку на стол.

— Какой идиотизм, — проговорил, он. — Я всецело завишу от мадемуазель Ламбер. — Он спокойно закурил. — Просто идиотизм. Но раз так, уж лучше верить в нее. Вы не находите?

— Если все произойдет, как вам хочется, вы сможете остаться здесь?

— Нет. Все же не смогу.

Он посмотрел на свою папку.

— Вы не печатали мои материалы в двух экземплярах?

— Нет. Я вам уже говорила. Почему вы спрашиваете?

— Просто так, чтобы быть в этом уверенным.

— Почему вы мне задаете все один и тот же вопрос? У вас что, создалось впечатление, что он знает ваши материалы?

— Как он может их знать, раз вы печатали их в одном экземпляре?

— Но он все же их знает? Да?

— Нет.

— Нет — нет или нет — да?

Полетта старалась поймать взгляд Марка.

— Послушайте, — сказал он. — Вы же знаете, что…

Она пожала плечами.

— Который час? — спросила она.

— Без четверти час.

— Вы не могли бы отвезти меня домой?

— Разве вы завтракаете не в столовой?

— Сегодня — нет.

— Меня ждет Женер, но…

— Очень жаль, — сказала она.

— Ну конечно, мой мальчик, — ответил Женер, — это неважно, приходите, когда сможете, не торопитесь. Сделайте все, что вам нужно. В котором часу вы думаете быть у меня?

— Около половины второго.

— Очень хорошо.

— До скорой встречи, господин Женер.

— Алло… Марк… Что это за история с Морелем?

— Я вам объясню, — сказал Марк.

Он вспомнил вечер, когда Дениза так поносила Ансело, что ему казалось это почти неприличным. Марк подумал тогда, что Дениза ругает Ансело, чтобы оправдать себя за то, что она его бросила.

— Впрочем, нет, — поспешно добавил он. — Мне нечего вам объяснять. Я полагаю, господин Брюннер уже у вас?

— Да, он уже здесь. И мы не спеша будем пить «порто», поджидая вас.

— Договорились, — сказал Марк.

Они проехали через площадь Согласия как раз в то время, когда начался ливень. Полетта молчала. Она сидела прямо, в неестественно-напряженной позе и, казалось, ничего не видела перед собой. Когда они, переехав на тот берег Сены, миновали дом Инвалидов, ливень уже стих. Ветер трепал зеленоватый брезент палаток, неизвестно зачем поставленных здесь.