Шрифт:
Появились и религиозные тенденции, которых три года не было. Вы сами знаете колоссальный успех «Китежа» Римского-Корсакова. Сколько бы мы ни говорили, что это гениальная музыка, что это «изумительная» вещь, все-таки характерно, что «гениальная музыка»… эта опера появилась именно теперь, не три года тому назад, а именно теперь, – и это свидетельствует о том, что, значит, мистические и всякие религиозные тенденции точно так же в нашем быту поднимают голову 1064 .
1064
Цит. по: Власова Е.С. 1948 год в советской музыке. С. 45.
Согласно данным Репертуарных указателей Главреперткома 1065 , тогда же, в 1929 году, последовало запрещение этой оперы к постановке.
Надо признать, что Н. Рославец не зря забил тревогу: «Творчество Римского-Корсакова и особенно “Китеж” становятся в 1910 – 1930-х годах священной книгой русской интеллигенции» 1066 . Причем именно выражение «священная книга» позволяет нам понять некоторую важнейшую особенность этого культа. О том, какой смысл в действительности приобрело это поклонение оперному «Китежу», свидетельствует письмо, отправленное в 1931 году находившемуся в ссылке в Зырянском крае философу С. Аскольдову его бывшим однокурсником по Петербургскому университету И. Лапшиным, который в 1922 году был выслан из России на «философском пароходе» и на момент написания письма жил в Праге:
1065
Репертуарный указатель ГРК: список разрешенных и запрещенных к исполнению на сцене произведений. М., 1929. См.: Власова Е.С. 1948 год в советской музыке. С. 71.
1066
Лапшин И. Философские мотивы в творчестве Римского-Корсакова. Публикация М. Рахмановой // Музыкальная академия. 1994. № 2. С. 8.
[Римский-Корсаков] для меня стал любимым композитором. Конечно, выше всего «Китеж»; там есть темы, прямо с неба взятые; вообще это нечто сверхъестественное по гениальным прозрениям, и вдобавок либретто Бельского – это не либретто, а выдающееся произведение литературы <…>. Давали ли у вас в Киеве «Китеж»? 1067
Характерно, что в разговоре о «Китеже» по традиции вновь возникает имя Вагнера (равно как и на заседании в Наркомате просвещения рядом обсуждается судьба «Китежа» и «Лоэнгрина»): Лапшин спрашивает о вкусах племянника Аскольдова, «любит ли он оперы и какие, чувствует ли, что весь Вагнер и Римский-Корсаков божественно хороши?» 1068 . Но главное, что не собственно музыка, а музыка, освящающая текст, идейная подоплека сочинения стали особенно важны в контексте атеистического напора времени. И либретто Бельского в поклонении «Китежу» сыграло не меньшую роль, чем музыка Корсакова: восприятие шедевра «духовной оппозицией» оказалось не менее идеологичным, чем официальной идеологией.
1067
Цит. по: Лапшин И. Философские мотивы в творчестве Римского-Корсакова. С. 8.
1068
Там же.
Так, жена поэта и религиозного мыслителя Даниила Андреева А.А. Андреева вспоминала:
Даниил читал мне вслух либретто Бельского. Для него это было просто самостоятельное произведение. Он очень любил это либретто и считал, что это замечательная поэма 1069 .
А Лосев в своей «Диалектике мифа» 1927 года цитирует текст оперы как один из доводов (!) в пользу существования чуда:
Чудом, несомненно, представляется весь мир той отшельнице Февронии, которую так хорошо изобразили, на основании народных источников, В.И. Бельский и Н.А. Римский-Корсаков в известном «Сказании о граде Китеже» 1070 .
1069
Цит. по: Причастник музыкальной вселенной. Интервью с Аллой Андреевой. Публикация М. Раку // Музыкальная жизнь. 1999. № 11. С. 35.
1070
Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990. С. 564.
К «китежскому сюжету» обращается и русская литературная эмиграция. Порой он обнаруживает сохранившуюся связь с вагнеровскими мотивами. Так, Марина Цветаева связывает тему покоящегося на дне «золота Рейна» с темой утраченной России, что не только придает «отчетливо ностальгический характер» «вагнеровским отзвукам», о чем пишет Б. Кац 1071 , но и вводит мотив «погружения святыни», который в этой «русской инструментовке» подспудно указывает на образ Китежа:
<…> Невозвратна как РейнаСновиденный убийственный клад.1071
Кац Б. Отзвуки Вагнера в русской поэзии. С. 135.
Примечательно, что в том же 1926 году, когда Москву всколыхнуло возвращение оперы на сцену Большого театра, она была впервые в Европе поставлена: в Барселоне, в Риге, в концертном исполнении в Лондоне и Париже 1072 . Однако на родине в 1932 году «Китеж» был официально запрещен 1073 . Вместе с тем вокруг этого сочинения сложилась странная ситуация: в Репертуарном указателе ГРК за 1934 год опера еще значится среди запрещенных к исполнению 1074 , но одновременно Музгиз в том же году выпускает клавир оперы, а ее постановка уже намечена на сцене Большого театра в сезон 1933/34 года. Из-за смерти дирижера В. Сука, последовавшей во время подготовки нового спектакля 12 января 1933 года (с чем, по-видимому, и связана отсрочка его выпуска), премьера состоялась только в 1935-м. Но «декларация о намерениях» постановочной группы была обнародована уже в 1933 году (то есть на фоне продолжающегося запрета сочинения).
1072
Зарубежные театры обращались к этому названию и позже, особенно часто в течение 1930-х гг. (Милан, Брно, Дуйсбург, Загреб, Филадельфия, Нью-Йорк, Каунас, Берлин, Прага, Брюссель).
1073
Интересно, что в том же 1932 г. в ленинградском Театре малых форм под руководством Н.С. Сурина, размещавшемся в помещении бывшего кабаре «Кривое зеркало» и специализировавшемся на пародии и сатире в духе «Синей блузы», был поставлен спектакль «Сказание о невидимом граде Ленинграде» (реж. В. Раппопорт). Впрочем, уже в 1933 г. театр был закрыт.
1074
См.: Власова Е.С. 1948 год в советской музыке. С. 71.
В качестве «главнейших задач режиссуры» постановщик спектакля В.Л. Нардов (Книппер) наметил следующие:
1. Построение действия, согласно характеру музыки, по 4-м основным линиям: лирической (1-й акт), эпически-бытовой (2-й акт и первая картина 3-го до звона колоколов), религиозно-мистической – в плане примитивной мистики народного сказа (исчезновение Большого Китежа и его превращение в «невидимый град») и морально-драматической (изображение «нравственного подвига» Февронии).
2. Проработка всех образов как живых людей, а не как отвлеченных «святых».
3. Оформление последней картины не как рая, а как фантастического «невидимого» Китежа в духе примитивных народных верований 1075 .
1075
Цит. по: Ремезов И.В. Сказание о граде Китеже. М.: ОГИЗ, 1933. С. 12 – 13.
О предыдущих версиях сочинения Римского-Корсакова режиссер отозвался следующим образом:
<…> первые постановки его в соответствии с богоискательскими течениями того времени делали крепкий упор именно на религиозную сторону «Китежа», оставляя в тени сторону историческую. Всех действующих лиц делали с самого начала оперы какими-то просветленными, неживыми, отвлеченными. Все они были праведниками, кандидатами в рай, куда и попадали в конце оперы. Все они были помазаны елеем. Это одна линия – «к небу» – доминировала в спектакле 1076 .
1076
Ремезов И.В. Сказание о граде Китеже. С. 13.