А сторонникам интеллигентных манер, укоряющих Ельцина в расстреле Белого дома в 1993 году, рекомендую еще раз посмотреть кадры хроники с экстремистскими призывами Руцкого и Макашова, исполнение этих призывов во время штурма Останкинского телецентра. В тот момент это были бешеные собаки, а с ними при любом общественном строе поступают одинаково.

Борис Николаевич построил, создал российское демократическое здание на совершенно не приспособленном для этого грунте диктатуры пролетариата. Это «сооружение» по своему демократическому качеству не тянуло на основательный, респектабельный европейский особняк. Но это уже не был барак эпохи индустриализации и строительства коммунизма. Вполне пригодная для нормального человеческого проживания «хрущевка». За считанные годы люди, живущие в России, оказались в другой стране.

Они реально почувствовали пьянящий воздух свободы. Другое дело, что одни, глотнув его, чрезмерно возбудились. Другие уже на другой день забыли, чем они дышали вчера.

Но главное не это. Далеко не все жители горных районов высоко ценят то, что дарит им природа. Главное, что благодаря этому они долго живут.

А если рассчитывают не только на свежий воздух и здоровый климат, но и на собственные головы и руки, то еще и зажиточно.

Это была эпоха мер, а не полумер, их инициатор действовал, а не имитировал деятельность. Только так можно было похоронить порождение недоразвитого социализма – «плановой экономики», которое называлось «тотальный дефицит». По-другому было невозможно за год с небольшим изменить экономический уклад огромной страны.

Б. Н. Ельцин в Перми (за столом Ю. Лужков, Е. Сапиро, Г. Игумнов). 1996 год

Это эпоха великая, потому что она родила две революции (политическую и экономическую) и обе практически бескровно.

Великая, потому что ее зодчий, как и Петр Великий (!), был БОЛЬШИМ во всем (или почти во всем).

Большого роста, большой и ранимой души, больших поступков. Большой, нормальный и совсем не стерильный… по мелочам.

А если по-крупному, принципиально, то, возглавляя Россию в течение десяти тяжелейших лет ее истории, он не отступил ни на шаг от цели, которую выбрал: коренного преобразования страны. Не было шагов назад ни в экономике, ни в демократизации.

Он не объявил вне закона компартию, не перекрыл кислород оппозиционным по отношению к нему СМИ, стиснув зубы, терпел откровенно враждебную ему Государственную думу, сам ушел с поста президента накануне 2000 года…

По горячим следам событий 1991 и 1993 годов он имел все возможности раздавить своих непримиримых оппонентов морально, политически и даже физически, но не сделал этого. Он был выше.

Он не только амнистировал путчистов. В его эпоху избирком и судебная система допустили избрание губернаторами Стародубцева и Руцкого, а депутатами Госдумы – многих из тех, кто в случае своей победы, не задумываясь, поставили бы Ельцина к стенке.

Как БОЛЬШОЙ человек, он не был мелочным, злопамятным. Это удел тех, кто не «вышел калибром». Независимо от их веса, роста и занимаемой должности.

Эпоха Ельцина трагическая.

Это эпоха разочарований десятков миллионов российских граждан, получивших долгожданную свободу, но такую, которая оказалась материально не обеспечена даже прожиточным минимумом. В начале 1992 года в сотни раз обесценился не только рубль. В тех же масштабах в России обесценились идеалы свободы, ценности рыночной экономики.

Это эпоха разочарования миллионов российских граждан, получивших свободу, в которой они не нуждались. По крайней мере, так им казалось (и кажется до сих пор). Их вполне устраивало движение в строю «в колонне по четыре», неукоснительное выполнение команд, независимо от их содержания, нормированное распределение товаров и благ. Особенно, если в их «столе заказов» и, тем паче, в «кремлевке» отоваривали хоть чуть лучше, чем «на улице».

Это эпоха личной трагедии Бориса Николаевича.

Судьба подарила Борису Ельцину то, что он так жаждал, – власть. Но он получил эту капризную невесту без малейшего приданого. Более того, с гигантскими долгами. Внешними – по союзным обязательствам. Внутренними – начиная от последствий депортации репрессированных народов; чернобыльских компенсаций; фантиков, а не реальных денег в Сбербанке…

При этом судьба даже не шевельнула пальцем, чтобы помочь ему расплатиться с этой обузой. Единственный реальный источник избавления от нее – доходы с продажи нефти – упали до предела вместе с мировыми ценами.

Вместе с ними рухнул и рассыпался в пыль личный, некогда гигантский авторитет первого президента России.

Он был прекрасным семьянином, но нарушал парткомовский завет «избегайте случайных связей». В его ближайшем окружении были, увы, не только достойные люди. От олигархов и юмористов до вице-президентов и телохранителей. А достойным, надежным он сам далеко не всегда отвечал взаимностью.

Среди помощников Б. Ельцина где-то с 1994 по 1998 годы выделялась уникальная команда: Юрий Батурин, Михаил Краснов, Александр Лившиц, Георгий Сатаров. Каждого из них я немного, «по касательной», но знал лично. И во времена их пребывания «на Олимпе», и в последующей, «другой» жизни. Всех этих разных людей объединяют, как минимум, три качества: высочайший профессионализм, интеллигентность, порядочность.

Труднее всего доказывается последнее. И, тем не менее, для каждого из них я легко нахожу по меньшей мере два опять же общих, убедительных аргумента.