От этих слов я готов был растечься по полу, как медуза. И пусть Гольданцев собирает меня по пробиркам, изучает и создает заново! С каждой минутой важность его открытий делалась все значительней, а благодарность за доверие просто мешала дышать! Он держался со мной, как с равным, хотя, именно теперь, я готов был безоговорочно признать его превосходство

– Противоядие обязательно нужно будет опробовать, – говорил между тем Гольданцев. – Сначала я, конечно, проведу эксперименты на домашних цветах и на дворовых кошках, но, вы же понимаете, этого мало! В таком деле нельзя отождествлять человека с растением или животным…

– Конечно, конечно! – с энтузиазмом восклицал я. – Можете располагать мной прямо сразу, минуя кошек!

– Нет, зачем же так сразу, – ничуть не торжествуя над моими порывами, улыбался Гольданцев. – Все должно идти своим чередом…

Когда стало ясно, что с кровью полный порядок – и свернулась она, как надо, и отстоялась ровно столько, сколько была должна – я сразу почувствовал, что мое дальнейшее присутствие нежелательно.

Что ж, все понятно, бесценная тетрадка и так заждалась своего часа.

Мне стало безумно стыдно за те макиавеллевские ухищрения, которыми я пытался испортить Гольданцеву праздник обладания ей. Но извиняло то, что днем сюда пришел совсем не я… Точнее, я, но другой – глупый, бездарный и беспомощный! Теперь же Александр Сергеевич Широков был в одном шаге от совершенства и абсолютно готов стать Адамом для нового человечества.

Из вонючего подъезда я вылетел словно на крыльях. Не заметил, как оказался на остановке, а потом и в маршрутке. Очнулся на мгновение от окрика водителя: «платить будем, или нет?!», с большим трудом сообразил, что и сколько нужно отдать за проезд, и снова впал в состояние мыслительной эйфории.

Новый роман был забыт.

Ничтожный сюжет, не стоящий выеденного яйца!

То ли дело книга о человеке, видящем самую суть вещёй и явлений, скрытую от нашего понимания личную жизнь самой Природы, если так можно выразиться! Вот, что взбудоражит умы, встряхнет, заставит задуматься!…

Сюжеты, один фантастичнее другого, роились в голове, но я лишь рассматривал их мысленно, как картинки, не вглядываясь пристальнее ни в один. Сейчас планы лучше не строить. Гольданцев обещал приготовить мой Абсолютный эликсир в самые кратчайшие сроки, чтобы, на его основе, начать создание противоядия. Ох, скорей бы! Я уже получил представление о новом видении, которое обрету, и не терпелось получить его в постоянное пользование. Вот тогда и к новой книге можно приступать…

Тут, скорее машинально, чем осознанно, мое обычное сознание зафиксировало знакомую остановку, и, сбивая с ног уже садящихся в маршрутку новых пассажиров, я бросился к выходу.

На улице было темно и очень холодно.

Осень уверенно расчищала дорогу зиме, стряхивая с деревьев последние листья и выхолаживая всякое воспоминание о летнем тепле вечной какой-то сыростью.

Захотелось в дом, в уют. Скорее унести свой разгоряченный энтузиазм, пока он не остыл, чтобы и там, в домашнем покое, продолжать рассматривать картинки будущей новой жизни.

Но, выскочив из подворотни во двор, я сразу заметил съежившуюся у подъезда Лешкину мощную фигуру. С поднятым воротником он зябко притоптывал спиной ко мне, но на звук шагов обернулся и тут же сипло заорал:

– Старик, это уже ни в какие рамки!…. Где тебя носит?! Я тут жду, жду… Ты мне два дня рождения должен, хоть помнишь об этом? И мобильник с собой не носишь, балбес!

Я подошел и похлопал себя по карманам.

– Точно, забыл.

– Ну и козел!

Леха поднес к моему носу бурый от холода кулак, с намертво зажатым в нем увесистым пакетом, и всем этим угрожающе потряс. В пакете звякнуло.

– Вот Катька приедет, все ей расскажу. Только она за порог, и ты сразу в бега. Представляю, что будет, когда и меня рядом не останется.

– А ты куда собрался? – удивился я.

– Здрасьте, Новый год! Я же тебе ещё на твой день рождения говорил, что меня зафутболили спецкором в Москву на эту их дурацкую конференцию по НЛО! Завтра, с последним дилижансом убываю.., но ты, конечно же, об этом не помнишь.

– А ты тоже хорош, нашел когда об отъездах сообщать – на дне рождения! С тем же успехом мог пошептать на ухо, когда я сплю…

– Так ты, вроде, не пил тогда?

Это напоминание радостным толчком вернуло меня к мыслям о грядущем обновлении.

– Ладно, пошли, – весело сказал я и потянул Леху к подъезду.

Его приход оказался, как нельзя более, кстати. Безумно захотелось выговориться. К тому же, Гольданцев и не просил сохранять его сведения в тайне. Не приди Леха сам, я бы, наверное, позвонил и «выплакал» его у суровой жены Ленки.

– Я, понимаешь, как дурак, весь день вчера отбывал домашнюю повинность, – бухтел Лешка, топая за мной. – И ковер выбил, и в магазин сходил, и даже пропылесосил, лишь бы меня сегодня к тебе отпустили.