Шрифт:
За прелестной незнакомкой
Я последовать хочу,
И встречаю две преграды:
Дурака и поединок.
И не знаю, что глупее!
Больно бьет меня судьба.
Родриго. Что ж из всех ее ударов
Вам больней всего, я знаю.
Дон Луис. Нет, не знаешь.
Родриго. Уж конечно
Ваша ревность к дон Хуану
И прекрасной Беатрис.
Дон Луис. Ошибаешься.
Родриго. Так что же?
Дон Луис. Если уж сказать по правде
(Одному тебе доверюсь),
Неприятней мне всего
Легкомыслие Хуана.
Знаешь ты, что муж сестры
Был заведующим порта
И большую сумму денег
Королю остался должен.
Чтоб дела свои уладить,
Ей пришлось сюда приехать.
Принимая во вниманье
Положение сестры, —
Мы приезд ее решили
В строгой тайне сохранить.
Это знают только дядя
И кузина Беатрис.
Даже солнцу неизвестно,
Что сестра живет у нас.
Он же в доме поселяет
Молодого кабальеро,
Забывая, как опасно
Здесь присутствие чужого.
Родриго. Вы тревожитесь напрасно:
Дон Хуан был осторожен.
Дверь на половину гостя
Он заделал в виде шкафа
И наполнил шкаф посудой,
Так что двери не видать.
Гость ваш так и не узнает,
Что она живет с ним рядом.
Дон Луис. Вот уж истинно утешил:
Брат защитой нашей чести
Сделал хрупкое стекло,
Что от первого удара
Разлетится на куски!
Уходят.
Покои Доньи Анхелы [16] в доме Дона Хуана
Сцена VII
Донья Анхела, Исабель.
Донья Анхела. Подай мне траурный убор…
Оденусь я – удел печальный —
При жизни в саван погребальный…
16
Так называемое «эстрадо», небольшое возвышение, покрытое коврами и подушками. Женщины принимали гостей, сидя на подушках, мужчины же находились за пределами эстрадо: они сидели на стульях или в креслах. В своих эстрадо дамы принимали в нарядном платье и перчатках. Чтобы придать больший вес эстрадо, тут же находилась и дуэнья.
Судьбы жестокий приговор
Так хочет.
Исабель. Надо быть проворной,
А то сюда не в добрый час
Придет ваш брат… Когда б на вас
Увидел он наряд придворный, —
Одно уж это навести
Могло б его на подозренье.
Донья Анхела. О, я несчастное творенье!
Я умираю взаперти.
Увы!.. сюда, за эти стены,
Не взглянет солнце на меня.
Моей печали мало дня…
Но и луна, сестра измены,
Увидя слез моих прилив,
Не скажет с жалостью во взоре:
«Вот та, кто плачет в тяжком горе,
Навеки радость позабыв!»
Исчезло счастье без возврата.
С тех пор, как овдовела я,
Вот этот дом – тюрьма моя,
И стерегут меня два брата.
Они почли б за преступленье
И за безнравственный порыв,
Узнав, что я, лицо закрыв,
Пошла в театр без позволенья.
О, злополучная звезда,
Жестокий рок!
Исабель. Моя сеньора,
Их можно извинить без спора:
Когда вдова так молода,
Так хороша, так грациозна,
То, право, братьям и не грех
Сестрицу от соблазнов всех
Беречь, пока еще не поздно.
Быть вдовушкой в такой поре
Опасно, милая сеньора,
И вдов особого разбора
Не мало даже при дворе.
Когда на людях мы их встретим, —
Как добродетельны, скромны,
Как в набожность погружены,
А дома-то – то с тем, то с этим!..
С вуалью – скромность всю долой:
Под звуки дудочки любой,
Как мяч, готовы прыгать в танце,
Но мы еще вернемся к ним…
Давайте-ка поговорим
О том прекрасном иностранце,
Кому свою вручили честь
Вы, вверившись его защите.
Донья Анхела. Вот удивительно, смотрите!
Сумела ты в душе прочесть:
Признаться, думала сначала
Я о себе, а не о нем…
Но, Исабель, когда потом
Удары шпаг я услыхала,
Подумала невольно я
(Хоть, верно, все – мечта пустая…),
Что это, честь мою спасая,