Осторожно приоткрыв один глаз, глянула вниз: ничего! Совсем ничего! Ни речки, ни гор, ни света!

Одна густая чернильная тьма и ощущение полёта.

Второй глаз открылся сам собой. Впрочем, это ничего не дало, кроме мысли, что от удара ослепла, оглохла и, вообще, сдохла. Потрясла головой — никакого эффекта. Ущипнула себя за руку чуть выше плеча — больно.

— Ау? Есть тут кто? А я тут есть или как? — ни звука, но темнота изменила оттенок с иссине-угольного на невесомо-золотистый.

Я сглотнула и потерла глаза. Золотистая тьма — это круто, а… Стоп! Потёрла глаза? Ущипнула? За руку? Ох ты ж!

Торопливо ощупав себя, убедилась — тело очень даже человеческое. Моё там или не очень, не понять, но женское точно и комплекция подходящая. Может, смерть в том мире и в том теле и есть — самый простой способ вернуться домой?! Но в таком случае, где я?

Уж точно не дома и не на работе. Ещё и в воздухе висю. То есть вишу… Тфу! Зависла в общем непойми где! Интересно, надолго?

А если да, то…

В пятки толкнулось что-то мягкое. Упс! Кажется, я куда-то приземлилась. Куда только? Не видно ни черта…

Опустившись на колени, медленно ощупала пол. Тот оказался не столько мягким, сколько упругим, тёплым, очень гладким и чуть выпуклым. А ещё не оставляло ощущение, что я слега навеселе. То ли надышавшись золотистой темноты, то ли с перепугу, но меня слегка покачивало.

На нетвёрдых ногах я шагнула вперёд, и ещё и ещё, пока не натолкнулась на стену. Стена оказалась почти двухметровым забором из непонятного материала. Я таращилась перед собой, так ничегошеньки и не видя, но не зря говорят, у незрячих прочие органы чувств обостряются.

Где-то на грани слуха раз за разом раздавался тихое шипение, потом едва слышный свист и гулкий, непонятный совсем звук. Пахло прогретым на солнце красным кирпичом и чуть-чуть печкой.

Пальцы нервно подрагивали на гладком, словно подтаявшая льдинка, заборчике. Почему мне кажется, что пол идёт под уклон?

Минуты через две острожного пробирания вперёд убедилась: не кажется. Ещё через минуту крутизна уклона выросла настолько, что на ногах держалась исключительно благодаря упору на руки.

В смысле, держалась крепко.

Заборчик, правда, стал пониже, и потоньше кверху, да и вообще чудной он какой-то. Словно из цельных плит сложен. И ни гвоздей, ни болтов. Ещё и кромка волнистая, как синусоида.

В конце концов, пришлось садиться на попу и скатываться вниз, тормозя скольжение всеми конечностями. Тоже не айс, но куда приятнее, чем кубарем в неизвестность.

Скоро пол начал крениться не только в одну сторону, но будто бы выгнулся горбом справой стороны. причём я как раз на маковке этого горба оказалась. Господи, куда меня занесло и что происходит?

И тут я сверзилась. Просто попа на ‘горбе’ перестала помещаться и съехала вбок. С перепугу заверещав, как будильник в два ночи, я вцепилась в совсем уже низенький заборчик.

И вот ору я, болтая ногами в воздухе, животом лёжа на выпуклом полу и мёртвой хваткой цепляясь за соломинку, а в этот момент пол как вздыбится! Как потащит меня куда- то прямо вот такую, ошалевшую от страха и верещащую благим матом!!!

— Голос у тебя звонкий, — слышу вдруг басовитое откуда-то сверху. — пронзительный такой, прот-и-иивненький…

Противненький?! А каким он должен быть, если такое твориться?! Я перешла на ультразвук. Не из вредности, нет. Просто даже голос невидимки казался огромным, страшным и горячим… А я ещё и не вижу ни фига!

— А-а-а-а-а! Мамочка, роди меня заново!!! А-а-а-а!

— Вот, же визглявая какая попалась! А на вид такая милашка, эх!

Пол под пузом резко выгнулся дугой, потом выпрямился, но я чудом удержалась на нём.

— Слушай, мелкая, у меня к тебе деловое предложение. — Пророкотало над головой. — Ты помолчишь пару минут, а я тебе… э-э-э… Чего тебе надо?

— Шоколада! — Брякнула я на автомате и изумлённо вытаращилась на почти метровую плитку, возникшую перед носом.

— Пойдёт?

— Эм… Не знаю. У меня руки заняты, как проверю?

— А чем это они заняты? — озадаченно вопросил голос. Тут же ничего нет кроме нас?

— Так я за пол держусь!

— За пол? Так нет тут пола!

— То-то и оно! — Пыхтя, кое-как подтянулась на ходящий ходуном горб.

Шоколад умопомрачительно пах буквально в паре сантиметров и при том никуда и не думал скатываться, а я даже крохотного кусочка укусить не могла, опасаясь разжать руки — Не понял…