До кучи, глаза слипались, а я боялась засыпать. Как последняя бесхарактерная идиотка боялась гнева богини. Боялась разговора с Эйларом. Интуиция подсказывала: ему очень не понравится мой поступок. Как ни крути, я сбежала, предпочла компанию Алехандро обществу голубоглазого воина.

Пусть брюнет, говорил, что я нужна, важна для него. Даже если он… если любит, это ничего не меняет. Эйлар привык к беспрекословному подчинению. Он слишком самолюбив и властен, чтобы простить даже любимой… Хотя нет!

Не ‘даже’, а ‘тем более’ любимой неподчинение в такой ситуации. Любовь не настолько вскружила голову, чтобы не замечать очевидного, вот только эта решительность и требовательность в моих глазах делали мужчину ещё привлекательнее.

Мне импонировали и властность, и уверенность в правильности принятого решения, и готовность это самое решение не только принимать, но и добиваться его воплощения в жизнь.

Он мужчина, он воин, и он вожак своей стаи. Некоторая жёсткость тут вполне понятна. К тому же, жёсткость ещё не жестокость, правда? Значит: позлится, но простит. Наверняка простит. Или?

Меня колотило от волнения и страха. Мелькнула и растаяла робкая надежда остаться неузнанной.

Если даже сам Эйлар не догадается о истинной природе бешенной кобылы, богиня непременно просвятит.

Алехандро всё никак не приходил в себя, а я… Всё же заснула. Заснула, чтобы очнуться в залитом солнцем парке и стиснув зубы, направится по тропинке к площади. Поздняк метаться — бобик сдох.

Ничего уже не попишешь, а прятаться бесполезно Проще сразу огрести своё, чем трястись от страха и стыдиться его всеми фибрами души.

Богиня ждала уже на ступеньках. И вот сейчас ни тени радости на красивом лице не было. Лишь откровенная злость.

— Дура! — рявкнула блондинка и меня швырнуло спиной на землю. — Какая же ты дура!!

— Я…

— Убила бы, дрянь безмозглая! — прервала на полуслове блондинка, — сама теперь с Эйларом объясняйся, кретинка!

Опять взмах руки, опять боль, тьма, холод, заполнивший грудь… Когда поднялась на ноги и увидела напряжённую спину Эйлара, по венам пробежалось золотистое тепло восхищения и сожаления: как я могла его обидеть? Как теперь ему в глаза смотреть? И всё же понимала: выбора не было. Иначе было просто нельзя! Он поймёт. Обязательно поймёт! Ведь он самый лучший, самый- самый…

Только вот. Воин молчал, хоть и слышал что я здесь. Мы находились в небольшой пещерке, с явно наспех разведённым костерком. Где-то неподалёку ржали лошади и приглушённо переговаривались мужчины. Брюнет меня ждал. Значит.

— Почему?! Почему ты спасла его?! — Голос Эйлара обжёг почти болезненной яростью, он развернулся и подошёл ближе. Посмотрел в упор.

— Тебя я тоже спасла, — прошептала тихо, с непониманием вглядываясь в прищуренные голубые глаза и тонкую линию стиснутых губ. — Раз задаёшь такие вопросы, ты знаешь, что это была я.

Мужчина сухо кивнул, но обиды во взгляде меньше не стало.

— Ты рисковала собой ради другого мужчины. Ради моего убийцы, — сказал, как будто ударил. — Что я должен думать?

— Ничего. Алехандро тебе не соперник и ты этого не можешь не понимать.

Мне было неприятен этот разговор и отчаянно не хотелось, чтобы Эйлар злился.

— При чём тут это?! — возмутился красавец. — Я не ревную тебя к этому уроду, но не могу понять, как ты могла рисковать из-за него. И ведь не просто рисковать — пойти против меня! Эта тварь хотела меня убить! Он тебя саму чуть не угробил, а ты…

— Я не могла! Как ты не понимаешь?! — Едва не плача, попыталась объясниться. Видеть неодобрение, обиду и гнев на лице брюнета, было почти больно. — Он был со мной с первого дня в этом мире. Плохой или хороший, но он обо мне заботился, как мог. Как я могла позволить ему погибнуть? Эйлар…

— Ты меня предала. — Сухо бросил, как-будто ударил наотмашь. Золотистое пламя внутри взметнулась, кислотой вины и боли опаляя душу. — Как доверять той, которая рискует жизнью ради спасения моего врага? Этот урод не успокоится. Если жив, повторит попытку. Ты этого добиваешься, любимая?

Последнее слово мужчина буквально прошипел. И Всё же… Во многом он был прав. Я же видела с какой исступлённой ненавистью говорил с ним зомбик. С какой яростью и злобой дышал, глядя на него…

— Я не позволю Алехандро причинить тебе вред. Обещаю тебе, я…

— Ты ничего не можешь обещать. Да и не страшен мне этот недоносок. Зная, что он близко, я буду настороже, а через пару дней и это будет не нужным.

— Почему? — насторожилась я и поёжилась от промелькнувшей в голубых глазах холодной решимости.