И она рассказала Марьяне, почему же она опоздала. И про случайно

обнаруженную запись странного разговора вот на этой самой кассете, и про

предмет, напоминающий то ли шкатулку, то ли пудреницу, и про сволочного

антиквара. Только про своего нового знакомого она рассказывать не стала. Зачем

мельчить события?

Но сильного впечатления на Марьяну ее рассказ не произвел. Она лишь

пожала плечами и скучным голосом высказалась примерно в том духе, что у

покойного до его кончины, естественно, была какая-то жизнь с сопровождающими

ее, эту жизнь, обстоятельствами, и незачем их, то есть эти обстоятельства, силой

притягивать за уши, а также добавила, что не собирается терять на их проверку

время и «тянуть пустышку». Потому что ей с высоты ее профессионального опыта

отлично видно, что это именно «пустышка» и есть.

Алина подумала с досадой: «Кто знает, может, Ритка и вправду отправила

его в параллельный мир. А, может, и нет. Некстати все это. Придется разобраться».

Нельзя сказать, что Трофимова Алина имела такое большое благородное

сердце. Нет, благородное сердце тут ни при чем. Но, ёлы-палы, она почти восемь

школьных лет угрохала на эту нескладеху Ритку, да и потом периодически

подключалась к ее проблемам, стараясь сделать из нее хоть что-нибудь более

жизнеспособное!.. Выходит, плохо она ее воспитывала.

Когда во втором классе ей поручили «подтягивать» Риту Радову, Алина

отнеслась к этому серьезно и, если можно так выразиться, масштабно. Ритка

«хромает» по математике и русскому языку вкупе с английским? Придется

впрячься и помочь. Не может подтянуться на перекладине на уроке физкультуры?

Что ж, заставим дома потренироваться. Пусть ноет, Алине дела нет до этого.

Алине дело только до того, чтобы Ритка оценку по физ-ре получила отличную от

двух баллов, а лучше бы и от трех.

Когда Алина заметила, какие ломаные каракули Ритка выводит вместо своей

подписи, они отработали с ней затейливую подпись. Они и осанку ее исправляли, и

походку, и даже пробовали биться над ее произношением звука «л», который у

Ритки получался, как «в».

Алина кидалась ее защищать на переменах, когда к ней лезли с издевками

вредные и хулиганистые девки из параллельного класса. Она с такой яростью

налетала на этих наглых юных бандиток, что те, даже будучи в большинстве,

трусливо отступали, неуверенно переглядываясь и вертя пальцами у виска.

Как-то, придя к Радовым домой, она застала в квартире, кроме самой Ритки,

еще парочку накрашенных чувих из их класса с джин-тоником и сигаретками. Ритка

им и даром была не нужна, а вот постоянное отсутствие мамаши в квартире – эта

да, это клево. Алина гнала их по лестнице до самого первого этажа, гнала и орала,

а Ритке потом устроила разбор полетов.

И вот теперь что-то опять нужно делать. Ясно, что тютеха попала в

переплет, но все-таки следует выяснить подробности. Хотя бы для того, чтобы

знать, во сколько Алине обойдется хороший адвокат.

Алина встала, вновь взялась за лямки сумки с тети Тамариным шмотьем.

– Что там у тебя? Вещи для задержанной? Да оставь ты их тут, я ее все

равно скоро выпущу, пусть сама домой тащит, – недовольно произнесла Путято. –

Да, и не вздумай Ритку свою предупредить. Или я тебе не друг больше.

Егор Росомахин ювелирно выруливал по тесным лазейкам между стоящими

вкривь и вкось пыльными высокими фурами с немосковскими номерами. Все

длинное асфальтовое пространство, огороженное по периметру тремя гигантскими

складскими терминалами, было плотно заставлено фурами. В промежутках ловко

сновали автокары, разгружая и увозя куда-то вглубь ангаров громадные

контейнеры, связки, тюки и коробки.

Вот где-то тут и трудится школьный друг и товарищ Колька Ревякин. Друг и

товарищ – естественно, в кавычках. Но его нужно еще найти.

Егор не сразу дозвонился до ревякинского офиса, было плотно занято, а

когда на том конце трубку все же сняли, вместо ожидаемого сексапильного

сопрано донесся бас, совсем немузыкально проревевший «Аллё». Егор

невозмутимо проговорил дежурное приветствие и, сличаясь с визиткой, попросил к