Белье позаботился представить:

— Миссис Лили Оделл и мистер Джереми Оделл.

Инспектор указал им на стулья. Они сели, напряженно вытянувшись.

— Пожалуйста, миссис Оделл, — начал инспектор, — не бойтесь, речь идет о простой формальности. Знали ли вы Альберта Гримшо?

Их взгляды встретились, затем женщина отвела глаза.

— Вы имеете в виду того человека, которого нашли задушенным в гробу?

— Да. Вы его знаете?

— Нет. Я узнала о нем только из газет.

— Ага, значит, вот как? — инспектор повернулся к Шику, который тихо и скромно сидел рядом. — Вы узнаете эту даму?

— Ясное дело, — сказал Шик.

— Когда вы в последний раз видели ее?

— В моем кабачке на 49-й улице. Примерно неделю назад. Вечером в среду.

— При каких обстоятельствах?

— Ну… как раз с тем парнем, с Гримшо…

— И миссис Оделл ссорилась с убитым?

— Это уж точно, — засмеялся Шик.

— Видимо, это дело не такое смешное, как вы думаете, Шик. Итак, вы абсолютно уверены, что видели эту женщину вместе с Гримшо?

— Голову даю на отсечение.

Инспектор повернулся к миссис Оделл.

— И вы продолжаете настаивать, что вообще не были знакомы с Альбертом Гримшо?

Ее вздернутая верхняя губа задрожала. Оделл поспешил ей на помощь. Он оглядел всех угрожающе и процедил:

— Раз моя жена сказала «нет», хотел бы я посмотреть н<? того, кто этому не поверит.

Казалось, инспектора глубоко тронули эти слова.

— Шик, а этого задиристого господина вы когда-ни-будь видели?

Он указал большим пальцем на гиганта-ирландца.

— Нет, не могу утверждать.

— Хорошо, Шик. Возвращайтесь в свое заведение.

Хозяин кабачка тяжело поднялся и вышел.

— Как ваша девичья фамилия, миссис Оделл?

Ее беспокойство заметно возросло.

— Моррисон.

— Лили Моррисон?

— Да.

— Как давно вы замужем за мистером Оделлом?

— Уже два с половиной года.

— Так. Ну, а теперь послушайте меня, Лили Моррисон-Оделл. Вот здесь у меня кое-какие полицейские акты, которые, вероятно, заинтересуют и вас. Пять лет назад Альберт Гримшо был арестован и отправлен в Синг-Синг. С тех пор вы действительно не имели никаких отношений с ним. Это верно. Но несколько лет до этого вы с ним жили… По какому адресу, сержант Велье?

— 10-я улица, дом № 5,—отозвался Велье.

Оделл вскочил, лицо его побагровело от гнева.

— Жила с ним? — проревел он. — Задирай свою юбку, вонючее ты брехло! Я превращу твою задницу в кашу!

С поднятыми кулаками он двинулся на нее, но вдруг его голова дернулась так сильно, что все испугались: не переломился ли позвоночник. Сержант, стоявший сзади, крепко схватил его за шиворот и два раза встряхнул, как нашкодившего мальчишку. Оделл сразу обмяк и без ма* лейшего сопротивления позволил усадить себя на стул.

— Сбавь обороты, парниша, — дружелюбно сказал ему Велье. — Тебе не стоит забывать, что всякие штуки в таком роде легко могут обернуться оскорблением лица при исполнении служебных обязанностей.

Оделл все еще тяжело дышал и даже не решался высвободиться из кулака Велье, который все еще сжимал воротник его пиджака.

— Я думаю, теперь он станет умнее, Томас, — сказал инспектор скучающим тоном, как будто не случилось ничего особенного. — Ну, миссис Оделл, может, теперь мы продвинемся вперед?

Женщина, которая смотрела вокруг с безграничным мужеством, вдруг безудержно разрыдалась.

— Я ничего не знаю, — пролепетала она сквозь слезы. — Я не знаю, о чем вы говорите. Я не знала никого по имени Гримшо. Я никогда…

— Целая гора из ничего и никогда, миссис Оделл, — перебил ее инспектор. — Зачем вас разыскал Гримшо, когда его отпустили из тюрьмы две недели назад?

— Ни слова! — проворчал великан-ирландец.

— Я ничего не знаю — совсем ничего…

Инспектор зло поглядел на ее мужа.

— Вы в курсе, что я могу запереть вас в тюрьму, если вы не будете оказывать полиции помощь в расследовании убийства? Где вы живете?

— В Бруклине, в районе Флетбуш.

— А этот мужчина значится в нашей картотеке, Томас?

Сержант Белье выпустил свою жертву.

— Еще не имел дел с нами, шеф, — с сожалением сказал он.

— А как насчет его жены?

— Кажется, она вела себя прилично.

— Ну вот! — торжествующе воскликнула миссис Оделл.

Вдруг безрезультатный допрос был прерван холодным голосом Эллери: